У противоположной стены стояли диван с бельевой тумбой, узкий платяной шкаф, а в углу, у самого окна, небольшой письменный стол. И всюду нетронутая пыль, не сдвинутые с места вещи. В платяном шкафу на полках лежала невысокая стопка белья, а на вешалках висело несколько не новых сорочек, два ношеных костюма и плащ с залоснившимся воротником.

Кира присела к письменному столу, аккуратно открыла тумбу, ящики. Пока она просматривала бумаги, Джума вышел на кухню. Она была скромна до удивления: маленький шкаф с минимумом посуды, столик, на котором стоял телефон, и газовая двухконфорочная плита. Все было прибрано, чистенько, если опять же не считать пыли. Из кухни Джума направился в прихожую, где на настенной вешалке висело демисезонное пальто. Джума осмотрел его карманы. Они были пусты, лишь в боковом он нащупал клочок бумаги - обрывок странички из настольного календаря. Страничка за восьмое апреля. На бумажке было написано: "Вадим" и номер телефона. Джума сунул клочок бумаги в карман и вернулся в комнату, где Паскалова заканчивала осмотр письменного стола. Бумаг в нем оказалось немного. Большая часть их старые, пожелтевшие странички каких-то музейных справок. Единственное, что привлекло ее внимание, - узкий белый конверт с напечатанным на компьютере по-английски и по-русски адресом Гилевского. В конверте на специальной почтовой бумаге тем же шрифтом - текст по-английски: "Дорогой мистер Гилевский". Понять это Кириного английского хватило. А вот текст осилить не смогла. Стояла дата и подпись: "18 мая. Кевин Шобб". Конверт и письмо Паскалова изъяла. Подошел Джума, наклонился и прошептал:

– Проверьте карманы костюмов.

В ответ она благодарно кивнула, направилась к платяному шкафу. Но в карманах было пусто. Можно было заканчивать, она видела, что понятые уже нетерпеливо переступают с ноги на ногу...

Когда вышли, Кира опечатала квартиру и спросила у беременной женщины:

– Вы хорошо знали Гилевского?

– Нет. Случалось, что по месяцу не встречала его. Он был человеком замкнутым и, пожалуй, не очень любезным. При встрече на лестнице кивнет и пройдет мимо. Все соседи знали, что он существует, работает вроде в каком-то музее, а больше ничего.

Когда, попрощавшись в понятыми, Джума и Кира отошли, Джума протянул ей обрывок календарного листка:

– Возьмите. Тут какой-то телефон записан. Мелочь, а кто знает, что она означает?

– Где вы взяли?

– В прихожей, в кармане пальто.

– Почерк вроде не его. Тут наклон влево...

Они дошли до угла.

– Вы куда сейчас?
– спросила Кира.
– Я хочу зайти в "Интурист" к переводчикам, письмо показать им. Потом буду в прокуратуре.

– У меня тут недалеко есть один маленький интерес, - ответил Джума. Увидимся в прокуратуре...

В "Интуристе" в сервисном бюро Кира проторчала час: ни переводчицы, ни завбюро не было, ушли с какой-то делегацией. Наконец появилась завбюро и узнав, кто такая Кира и по какой нужде здесь, сказала:

– Учитывая откуда вы, в порядке исключения обещаю вам перевод на завтра и даже бесплатно: у нас теперь все услуги платные. Переводчицы сегодня уже не будет. Вы оставьте мне свой номер телефона. Перевод заверить печатью?

– Можно, - согласилась Кира, и назвав свой служебный номер, вышла...

В субботу Джума снова отправился к скупке и антикварному магазину. "Сладкого" увидел еще издали, узнал, хотя и не видел его очень давно. То же очень бледное лицо, тоненькие усики над улыбчивой губой, так же неопрятно одет, с той же холщовой сумкой в руке. Джума приближался так, чтобы попасть в поле зрения "Сладкого". Затея удалась, тот издали приветственно поднял руку, Джума ответил таким же взмахом и указующе согнул кисть, мол, зайди за угол и сам направился туда, остановился за овощным ларьком. Вскоре появился "Сладкий". Поздоровались.

– Давно не видел тебя. Как поживаешь?
– Джума по старой памяти обратился на "ты", хотя было "Сладкому" лет за сорок.

– Как сегодня поживают такие, как я? Уважают закон и живут впроголодь. Мать похоронил, ездил в Макеевку.

– Слышал уже. Прими мои соболезнования.

– Спасибо. Вы случайно здесь или я нужен?

– Нужен. До твоего отъезда в Макеевку тут не появлялся кто-нибудь с интересными предложениями?

– Если действительно с интересными, то никто ничего.

– А залетных не было?

– Приезжал один. Солидный барин.

– Когда это было?

Поразмыслив, "Сладкий" назвал число. Получалось за четыре дня до убийства Гилевского.

– Что он продавал?

– Он не продавал. Интересовался старинной мебелью.

– Ты ему помог?

– Нет. Такие вещи сразу не делаются. Пообещал ему поискать, обменялись адресами, и он уехал.

– Откуда ты знаешь, что он уехал?

– Я провожал его, помогал вещи в вагон внести.

– Он что, был так нагружен?

– Да. Купил сервиз "Мария" на двадцать четыре персоны. "Зеленые мечи", Розентхаль, Бавария.

– Сколько отвалил?

– Не знаю, такие вопросы не задают.

– На руках?

– Нет, в антикварном. Вы скажите, что конкретно вас интересует, так легче будет. Вы же знаете, что я храню конфиденциальную информацию.

– Точно не знаю сам, - признался Джума.
– Но что-то музейное. Не мебель, а такое, что можно легко вынести.

– Понятно.

– У тебя ведь клиенты не только покупающие, но и продающие.