Я кивнул.

– Да, мне довелось столкнуться с этим в шестнадцатом году в Луисвилле. Мулатка- уборщица видела, как Макклур вышел вчера в половине десятого утра. Возможно, девушка умерла до этого. С тех пор его никто не видел. Утром же, но раньше, в соседней квартире слышали их голоса, ее стоны. Но там дрались так часто, что соседи не придали этому значения. Управляющая говорит, что они дрались накануне вечером. Полиция разыскивает его.

– Вы сказали полицейским, кто она такая?

– Нет. И как нам с этим быть? Мы не можем рассказать им об Уэйлсе, не рассказав обо всем остальном.

– Боюсь, что нам не избежать огласки, - задумчиво сказал Старик.
– Я дам телеграмму в Нью-Йорк.

Я вышел из кабинета. В архиве служащий дал мне две газетные вырезки. Из первой явствовало, что пятнадцать месяцев назад Джозеф Уэйлс, он же Святой Джо, был арестован по жалобе фермера Туми, у которого Уэйлс с тремя сообщниками выманил две с половиной тысячи долларов якобы "на предприятие". Во второй вырезке говорилось, что дело было закрыто из-за неявки Туми в суд его, как водится, умиротворили, вернув деньги частично или целиком. Вот и все, что было в картотеке на Уэйлса, а на Пегги Кэррол ничего не было.

Я вернулся к Уэйлсу на квартиру, и мне открыл Макман.

– Какие дела?
– спросил я.

– Никаких только скулят все время.

Подошел Уэйлс и нетерпеливо спросил:

– Ну, убедились?

Девушка стояла у окна и смотрела на меня настороженно.

Я ничего не ответил.

– Нашли ее?
– нахмурясь спросил Уэйлс.
– Там, где я сказал?

– Ну да.

– Тогда все?
– Морщины у него на лбу разгладились.
– Нас с Пегги отпускают или?..
– Он осекся, облизнул нижнюю губу, взялся за подбородок и резко спросил: - Вы меня не продали?

Я помотал головой.

Он отнял руку от подбородка и раздраженно спросил:

– Так в чем же дело? Чего это у вас такое лицо?

Девушка с досадой бросила ему в спину:

– Я так и знала, что ни черта хорошего не выйдет. Я знала, что нам теперь не выпутаться. Ну и ловкач же ты!

– Уведи Пегги на кухню и закрой обе двери, сказал я Макману. Сейчас мы все с Святым Джо поговорим по душам.

Девушка ушла охотно, но когда Макман закрывал дверь, она высунула голову и сказала Уэйлсу:

– Желаю, чтобы он тебе нос разбил, если начнешь крутить.

Макман затворил дверь.

– Кажется, ваша приятельница считает, что вам кое о чем известно.

Уэйлс угрюмо оглянулся на дверь и проворчал:

– От нее помощи, как от сломанной ноги.
– Он повернулся ко мне, придав лицу искреннее и дружелюбное выражение.
– Чего вы хотите? Я вам все объяснил начистоту. В чем же теперь дело?

– А вы как думаете?

Он втянул губы.

– Зачем вы мне загадки задаете?
– спросил он.
– Ведь я хочу с вами по честному. Но что мне делать, если вы не говорите, чего вам надо? Не могу же я знать, какие у вас мысли.

– Узнали бы очень обрадовались.

Он устало покачал головой, отошел к дивану и сел, нагнувшись вперед и зажав ладони между коленями.

– Ну ладно, - вздохнул он.
– Можете не торопиться спрашивать. Я подожду.

Я подошел и встал над Уэйлсом. Я взял его пальцами за подбородок, поднял ему голову и наклонился нос к носу.

– Вот в чем твоя промашка, Джо: ты послал телеграмму сразу после убийства.

– Он умер?
– Слова эти вырвались так быстро, что даже глаза у него не успели расшириться и округлиться.

Вопрос сбил меня с толку. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поднять брови, а когда я заговорил, собственная интонация показалась мне неестественно спокойной:

– Кто умер?

– Кто? Почем я знаю? Вы про кого говорите?

– Про кого я, по-твоему, говорю?

– Почем я знаю? Да ладно! Про старика Хамблтона, ее папашу.

– Верно, - сказал я и отпустил его подбородок.

– Его убили, вы говорите?

Хотя я убрал руку, лицо Уэйлса не сдвинулось ни на миллиметр. Как?

– Мышьяковой бумагой от мух.

– Мышьяковой бумагой от мух. Лицо у него стало задумчивым. Странный способ.

– Да, очень странный. Ты бы куда пошел, если бы захотел ее купить?

– Купить? Не знаю. С детства ее не видел. Да никто ей не пользуется у нас в Сан- Франциско. Тут и мух-то мало.

– Вот же купил кто-то, сказал я. Для Сю.

– Сю?
– Он вздрогнул так, что под ним скрипнул диван.

– Ну да. Отравили вчера утром мухомором.

– Обоих?
– спросил он, словно не веря своим ушам.