Стивен Кинг
ТВАРИ
ГЛАВА 1
ВОТ КАК это произошло. В июле 19... года, в ту ночь, когда на севере Новой Англии наконец спала страшная за всю её историю жара, в западном регионе штата Мэн разразилась невиданная по силе буря.
Мы жили на озере Лонг-Лейк и заметили, как первые порывы ветра бьют по глади озера перед самым закатом. За час до этого стоял полный штиль. Американский флаг, что мой отец вывесил над лодочным сараем ещё в 1936 году, безвольно приник к штоку. Жара стояла плотная, осязаемая и, казалось, такая же глубокая, как вода в озере. После обеда мы все втроем ходили купаться, и даже в воде не было спасения, если не уходить на глубину. Но ни Стеффи, ни я не хотели этого делать из-за Билли. Ему было всего пять лет.
В полшестого мы перебрались на верхнюю террасу с видом на озеро и принялись за холодный ужин, без всякого энтузиазма ковыряя картофельный салат и пережевывая бутерброды с ветчиной. Никто, похоже, не хотел ничего, кроме пепси-колы, стоявшей в железном ведерке с кубиками льда.
После ужина Билли отправился играть, а мы со Стеффи остались на террасе и молча курили, изредка бросая взгляды в сторону Харрисона на противоположном берегу озера. Деревья там стояли пыльные, пожухлые. На западе, словно армия перед наступлением, собирались огромные фиолетовые грозовые тучи, среди которых то и дело вспыхивали молнии. И каждый раз радиоприемник нашего соседа Брента Нортона, настроенный на станцию, постоянно передающую с горы Вашингтон классическую музыку, откликался громким треском. Нортон имел адвокатскую практику в Нью-Джерси, а на Лонг-Лейк у него был только летний коттедж. Два года назад у нас с ним возник конфликт из-за границы участков, дело пошло в суд, и я выиграл. Как считал Нортон, выиграл я только потому, что он нездешний, и с тех пор отношения между нами оставались довольно прохладными.
Стефф вздохнула и принялась обмахиваться верхним краем купальника.
– Не хочу тебя пугать, - сказал я, - но, думаю, скоро начнется сильная буря.
Она посмотрела на меня с сомнением.
– Вчера тоже были тучи и позавчера, но разошлись...
– Сегодня не разойдутся.
– Ты уверен?
– Если буря будет очень сильной, нам придется спуститься вниз.
– Ты думаешь, она будет сильной?
Мой отец построил на этой стороне озера кирпичный дом, где можно было жить круглый год, но в 1938 году буря разрушила его до основания, даже стены не уцелели. Остался только лодочный сарай. Через год отец начал строить новый дом.
– Не знаю, - сказал я, в общем-то было правдой, поскольку о большой буре тридцать восьмого года знаю только по рассказам.
– Но ветер с озера может разогнаться, как скорый поезд.
Чуть позже вернулся Билли, жалуясь, что играть неинтересно, потому что он "весь взмок". Я взъерошил ему волосы и открыл для него ещё одну бутылку пепси.
Тучи подбирались ближе, расталкивая голубизну неба в стороны. Медленно прокатившись над озером и вернувшись назад эхом, прогремел гром. Тучи вились и перекатывались: черные, фиолетовые, полосатые и снова черные. Постепенно они нависали над озером, и я увидел, как из них опускается тонкая завеса дождя. Но пока ещё дождь был далеко, может быть, над Болстерс-Миллс или над Норуэем.
Появившийся было ветерок неуверенно поднял флаг, затем снова опустил его. Однако становилось свежее, и вскоре ветер окреп. В этот момент я и увидел бегущий по озеру серебристый смерч. За несколько секунд пелена дождя закрыла собой Харрисон и двинулась прямо на нас.
– Папа! Смотри!
– Пойдем в дом, - я встал и положил руку ему на плечи.
– Но ты видишь? Пап, что это?
– Водяной смерч. Пойдем.
Стефф бросила на меня короткий укоризненный взгляд и сказала:
– Пойдем, Билли. Папу надо слушаться.
Мы прошли в гостиную через раздвижные стеклянные двери после чего я закрыл их на щеколду и остановился, гдядя наружу. Серебристая завеса уже прошла три четверти пути через озеро, превратившись в бешено крутящуюся воронку между осевшим черным небом и поверхностью воды цвета свинца с потеками чего-то белого. Озеро стало похожим на океан. Высокие волны набегали на берег и, разбиваясь о причалы и волнорезы, взлетали фонтанами брызг.
Смерч завораживал. Он почти подобрался к нашему берегу, когда молния полыхала так ярко, что с полминуты я увидел все как на негативной пленке. Я обернулся к своим: жена с сыном стояли возле большого панорамного окна с видом на северо-западную часть озера.
И тут меня посетило одно из тех ужасных видений, которые уготованы лишь мужьям и отцам: стекло, врывающееся внутрь с тяжелым, похожим на кашель треском; кривые стрелы осколков, летящие в обнаженный живот и лицо сына.
Я схватил их обоих за руки и рывком оттащил от окна.
– Что вы встали тут, черт побери! Марш отсюда...
Стефф посмотрела на меня удивленно, а Билли выглядел так, словно его только что пробудили из глубокого сна. Я отвел их на кухню и включил свет.
И тут налетел ветер. У меня создалось впечатление, что дом взлетает, словно "Боинг-747". Где-то засвистело высоко и протяжно, срываясь на басовый рев перед тем, как снова плавно перейти в пронзительный визг.
– Идите вниз, - прокричал я Стефф. Прямо под домом захлопал гром словно громадные доски бились друг об дружку. Билли вцепился мне в ногу.
– Ты тоже иди!
– крикнула в ответ Стефф.
Я махнул рукой, прогоняя их. С трудом оторвал Билли.
– Иди с мамой. Я хочу на всякий случай найти свечи.
Он пошел за ней вниз, а я принялся рыться в ящиках.
Странные штуки эти свечи. Ты их кладешь каждую весну в определенное место, зная, что из-за летней бури может нарушиться энергоснабжение, но, когда приходит время, они прячутся.