– За мной все время следят, - сказал он, голосом визгливым и дрожащим.
– Они повсюду.

Майкл вошел в ложу, закрыл за собой дверь. Защелкнулся замок.

– У нас мало времени. Какое у вас сообщение?

– Подождите. Подождите немного.
– Он поднял бледную длиннопалую руку.
– Как я могу узнать... что вы не один из них? Как я могу быть уверен... что вы не пытаетесь меня перехитрить?

– Я могу назвать имена людей, которых вы знали по Лондону, если это поможет. Но не думаю, что поможет. Вы должны доверять мне. Если нет, мы можем все позабыть, и я уплыву домой через пролив.

– Я прошу прощения. Но это так... Я никому не доверяю. Ни одному.

– Вам придется начать это делать сейчас же, - сказал Майкл.

Адам вжался в мягкое красное кресло. Затем нагнулся вперед и провел трясущейся рукой по лицу. Он выглядел изнуренным, готовым вот-вот отдать Богу душу. На сцене Каварадосси вели из камеры к команде стрелков.

– О, Боже, - прошептал Адам. Потом моргнул, в очках отразился слабый серый свет. Он глянул на Майкла и сделал глубокий вдох.
– Тео фон Франкевиц, - начал Адам.
– Вам известен такой человек?

– Один из посредственных берлинских художников.

– Да... Он - мой друг. Давно, в феврале... его задействовали для особой работы. Полковник СС Эрих Блок, который раньше был комендантом...

– Концлагеря Фалькенхаузен, с мая по декабрь 1943 года, - встрял Майкл.
– Я читал досье на Блока.

То малое, что в этом досье было. Мэллори достал ему досье на Блока, в нем говорилось только, что ему сорок семь лет, он родился в аристократической военной немецкой семье и что он был фанатиком нацистской партии. Фотографии в нем не было. Но сейчас Майкл почувствовал себя оголенным нервом: Блока в Берлине видели с Гарри Сэндлером. Какая между ними связь и каким образом в этом деле стал фигурировать охотник на крупную дичь?

– Продолжайте.

– Тео... привезли на аэродром с повязкой на глазах и посадили в самолет, полетевший на запад. Он думает, что направление было такое, потому что определил его по солнцу, падавшему ему на лицо. Вероятно, художник может запомнить такую вещь. Как бы то ни было, с ним был Блок, а также еще двое эсэсовцев. Когда они приземлились, Тео почувствовал запах моря. Его отвели в помещение склада. Они держали там Тео две недели, пока он рисовал.

– Рисовал?
– Майкл стоял в глубине ложи, так, чтобы его нельзя было видеть из зала.
– Что рисовал?

– Дырки от пуль.
– Руки Адама выделялись белыми костяшками на подлокотниках кресла.
– Больше двух недель он рисовал дырки от пуль на металлических обломках. Обломки явно принадлежали большой конструкции; в них еще остались заклепки. И кто-то уже выкрасил металл в оливково-зеленый цвет.
– Он быстро глянул на Майкла, потом вернулся глазами на сцену. Оркестр играл похоронный марш, когда Каварадосси отказался от повязки на глаза.
– Они также дали Тео разрисовать обломки стекла. Они хотели, чтобы дырки от пуль выглядели точно так, как в реальности, и чтобы на стекле были нарисованы трещины. Результат Блоку не понравился, и он заставлял Тео переделывать стекло снова и снова. Потом они доставили его самолетом обратно в Берлин, заплатили ему гонорар, и на этом все закончилось.

– Ладно. Итак, ваш приятель разрисовал какой-то металл и стекло. Что все это значит?

– Я не знаю, но меня это тревожит.
– Он провел тыльной стороной руки по губам.
– Немцы знают, что вторжение скоро грядет. Зачем бы им тратить время на рисование дырок от пуль на зеленом металле? И вот еще что: на склад приезжал некий человек, которому Блок показывал работу, сделанную Тео. Блок называл того человека "доктор Гильдебранд". Вам известно это имя?

Майкл покачал головой. Стрелки на сцене заряжали свои мушкеты.

– Отец Гильдебранда создал отравляющие газы, применявшиеся немцами в первой мировой войне, - сказал Адам.
– Каков отец, таков и сын: Гильдебранд владеет компанией по производству химикатов и является самым яростным поборником химического и бактериологического оружия. Если Гильдебранд над чем-то работает... оно может быть применено против вторжения.

– Я понимаю.
– В животе у Майкла заныло. Если войска союзников во время вторжения будут обстреляны снарядами с отравляющими газами, погибнут тысячи солдат. А если прибавить тот факт, что однажды отраженное вторжение в Европу может задержаться на год, то есть на время, достаточное для того, чтобы Гитлер укрепил "Атлантическую стену" и создал новое оружие.
– Но я не понимаю, к чему клонит Франкевиц.

– И я не понимаю. С того момента, как гестапо нашло у меня радио и уничтожило его, я отрезан от всякой информации. Но это нечто такое, что обязательно должно быть прояснено. Если же нет...
– Он оставил предложение висеть в воздухе, поскольку Майкл абсолютно все понял.
– Тео подслушал, как разговаривали Блок с Гильдебрандом. Они дважды упоминали какой-то "Айзен Фауст".

– Стальной кулак, - перевел Майкл.

В дверь ложи постучали тяжелым кулаком. Адам подскочил в своем кресле. На сцене стрелки подняли свои мушкеты, а оркестр играл траурную музыку, пока Каварадосси готовился умирать.