— Ты хорошо рассмотрел мой герб? — я высокомерно задрал подбородок. — Какие товары, олух? За свою жизнь ты встречал хотя бы одного герцога, торгующего тряпками или драгоценностями?

— Всего колокол назад проезжали, — непринужденно отозвался начальник караула. — Ихняя светлость герцог Зельм из Ашеберга по прозвищу Мясной Бычок. Владелец самых больших говяжьих боен в окрестностях столицы. Поставщик двора. Деньги зашибает несчитаные. Вот так, ваша милость.

Мне пришлось запихнуть свою дворянскую гордость поглубже и гордо промолчать. Достав кошель, я отсчитал причитающуюся мзду, забрал у стража подорожную и две моих лошади, седловая и заводная, вошли под своды тяжелой арки Восходных ворот Бельверуса.

Почему я избрал именно Восходные ворота, а не Аквилонские, смотрящие на Закат? Очень просто.

Теперь я никакой не Маэль Монброн, а подданный Его величества короля Балардуса, девятый сын кофийского герцога и просто богатый путешественник. Имя мое ныне звучит как Влад Зимбор из знаменитой семьи герцогов Зимбор, владеющих землями на границе Кофа с Офиром, а заодно и неисчерпаемыми серебряными рудниками, приносящими исправный доход нашей разветвленной дворянской фамилии.

Полагаю, что если нынешний герцог Зимбор узнает о появлении на свет еще одного сыночка, обид не возникнет — старик весьма плодовит и к своим шестидесяти годам обзавелся восемнадцатью сыновьями, пятью дочерьми и несчетным количеством бастардов, которые по кофийским законам тоже имеют право носить герб отца, только с красной геральдической перевязью.

Барон Гленнор не случайно избрал для меня эту легенду.

Пожилой герцог практически не покидает своего замка и столкнуться с названным папашей я не сумею. Если нарвусь на «братьев» или «сестер», меня наверняка спасет уже упомянутая перевязь на гербе. Перед немытыми стражниками я, конечно, могу вовсю бахвалиться благородным происхождением, но в действительности я — бастард бастардом.

Ничего страшного в этом нет — любой носитель герба, будь он законнорожденным или зачатым в грехе блуда, так или иначе обладает всеми привилегиями дворянина.

Внезапная встреча с любым из «родственников», к счастью, не грозит мне плачевным разоблачением. Да, сударь, я бастард Зимбор, родился двадцать пять лет назад от нашего общего папеньки и некоей немедийской вдовы-графини, приглянувшейся его светлости. Докажите, что это не так!

Я и дворянскую грамоту с положенными печатями предъявить могу, и личное письмо любвеобильного отца, в котором он признает меня своим бастардом. А вот, полюбуйтесь — медальон с портретом обожаемого родителя, подаренный моей любимой, но увы, недавно скончавшейся матушке много-много лет назад…

Словом, не подкопаешься. Для кофийцев — я немедиец, для подданных Трона Дракона — кофийский дворянин. Поди разберись, кем на самом деле является Влад, бастард Зимбор!

Из-за кофийского герба (три серебряных полумесяца на синем поле с алой перевязью) мне пришлось объехать Бельверус по полуденному тракту и поискать Восходные ворота — мол, явился прямиком из Хоршемиша. Лошади зингарской породы? Купил. Другую породу не признаю. Могут быть у дворянина свои капризы или нет?

В остальном же — вылитый кофиец. Короткая стрижка горшком, никакой бороды, только щеточка аккуратно подстриженных усов. Дорожная одежда по последней моде Кофа — высокие ботфорты, штаны-буфы, кожаный колет с меховым воротником и капюшоном, темно-серый плащ. Круглая шапка с ниспадающим шарфом. Вместо прямого немедийского меча — изогнутая сабля-карабелла с отделанным отполированной яшмой эфесом. Экий красавчик, смотреть противно…

На улицах Бельверуса спокойно — идет торговля, открыты лавки и таверны, однако я с первого взгляда определил некую странность: чересчур много военных и городских стражников.

Патрули большие, ходят не по трое, а по пятеро. Вдобавок разъезды конной гвардии — эдакие суровые, затянутые в кольчуги бородатые громилы с пиками наперевес. Неудивительно: по донесениям лазутчиков барона Гленнора, зимой в немедийской столице происходили частые волнения черни и проявления недовольства нынешней властью.

Вот и доказательство — на каменной ограде одного из домов просвечивает тщательно закрашенная плохой черной краской гадюка с пятью головами под пятью коронами, под которой можно разобрать надпись «Раздави гадину!». Подпадает под закон об оскорблении величества словом и делом.

Пять голов змеи явно символизируют правящего монарха и четырех его сыновей, а уж призыв «раздавить» недвусмысленно призывает к свержению династии.

Кому это, интересно, так насолил старина Нимед с наследниками?

— Извини, почтенный, — я окликнул проходящего куда-то по своим делам горожанина. Пожилой мужчина вздрогнул и уставился на вооруженного всадника с подобострастным испугом. — Как проехать на улицу Гвоздик?

— Едешь прямо по Драконьей, отсчитаешь три перекрестка, — скороговоркой пробормотал немедиец. — На четвертом свернешь направо. Вот и улица Гвоздик.

Он быстро развернулся и зашагал прочь, даже не подобрав серебряный орт, который я щедро швырнул в награду за столь обстоятельный рассказ. Монетка досталась пробегавшему мимо мальчишке.