Шрифт:
– А чем отличается дикарь?
– Он бы тебя убил.
– Они все такие или нет?
– Ну да, дикарь убивает всегда. Будь он человеком, его считали бы сумасшедшим. Все от того, что он живет в неволе. Те звери, которых ты видел, выглядят нормально, но в действительности они безумны.
– Как ты отличаешь кошек из джунглей?
– Я ведь их ловлю в джунглях.
– Ты хочешь сказать, что ловишь их живьем?
– Разумеется. Мертвые мне ни к чему.
– Господи Боже! Как ты это делаешь?
– Ну как, сажусь на пароход и плыву в Никарагуа. Все самые лучшие пумы – из Никарагуа. Калифорнийские и мексиканские против них – заморыши. Потом нанимаю несколько индейцев и отправляюсь в горы. Потом ловлю пум. Потом привожу их сюда. На этот раз я, наверное, останусь там с ними на некоторое время, чтобы начать дрессировку. Мясо коз там гораздо дешевле, чем здесь.
– Ты так говоришь, словно уже собралась в путь.
– Так и есть.
Она отхлебнула немного вина и долго смотрела на меня. Повторила это несколько раз, не отводя от меня задумчивого взгляда:
– Так и есть, если поедешь со мной.
– Ты с ума сошла? Думаешь, я поеду с тобой ловить этих дьяволов?
– Фрэнк, я взяла с собой вполне достаточно денег. Пусть Гобель спокойно оставит себе этих заморенных кляч, если ему хочется их кормить, ты продай машину за любую цену, которую предложат, и поедем ловить кошек.
– Это идея.
– Хочешь сказать, ты едешь?
– Когда отправляемся?
– Завтра отсюда уходит грузовой пароход, который причалит в Бальбоа. Оттуда пошлем Гобелю телеграмму, твою машину можем оставить в отеле, когда ее продадут, деньги нам перешлют. Этим мне нравятся мексиканцы. Они медлительны, но честны.
– Согласен.
– Господи, я так рада.
– Я тоже. Мне все эти хот-доги, пиво и яблочные пироги с сыром так осточертели, что я их с удовольствием запустил бы в реку.
– Тебе там понравится, Фрэнк. Мы будем высоко в горах, где приятная прохлада, а потом, когда приготовим свой номер, можем объехать с ним весь мир. Поедем куда захотим, будем делать что захотим, и еще останется куча денег на всякие глупости. Нет ли в тебе хоть капли цыганской крови?
– Капли? Да я родился с золотыми серьгами в ушах.
В ту ночь я спал плохо. Когда начало светать, я открыл глаза – сна ни в одном глазу... И тут мне пришло в голову, что даже Никарагуа недостаточно далеко.
Глава 14
Когда она вышла из поезда, в черном платье, которое делало ее выше, черной шляпке, черных туфлях и черных чулках, ей явно было не по себе. Носильщик уложил чемодан в машину, мы тронулись и несколько миль не решались заговорить.
– Почему ты не написала, что она умерла?
– Не хотела тебя в это втягивать. К тому же на меня свалилось столько всяких дел...
– Я чувствую себя очень неудобно, Кора.
– Почему?
– Пока тебя не было, я поехал отдохнуть. Был во Фриско.
– Почему из-за этого тебе вдруг стало неудобно?
– Не знаю. Ты в Айове, твоя мать умирает, а я веселюсь во Фриско.
– Не знаю, почему тебе должно быть неудобно. Я рада, что ты куда-то съездил. Если бы мне это пришло в голову, я сама посоветовала бы тебе отдохнуть, пока меня нет.
– Но у нас тут все остановилось. Все было закрыто.
– Неважно. Мы все наверстаем.
– Я просто не находил себе места, пока тебя не было.
– Господи, да я тебя ни в чем не упрекаю.
– Думаю, тебе пришлось нелегко, а?
– Ничего приятного в этом не было. Но все уже кончено.
– Выпьем как следует, когда приедем домой. Я привез отличную выпивку на пробу.
– Не хочу ничего.
– Это поднимет тебе настроение.
– Я бросила пить.
– Ну, ну...
– Я тебе все расскажу. Это долгая история.
– Мне кажется, там должна была произойти уйма всякого...
– Нет, ничего не случилось. Только похороны. Но мне многое нужно тебе сказать. Думаю, теперь нас ожидают лучшие времена.
– Ну так ради Бога, не тяни. О чем речь?
– Не теперь. Ты был у своих?
– Что бы мне там делать?
– Ну ладно, у тебя все хорошо?
– Нормально. Насколько это может получиться у одинокого мужчины.
– Ручаюсь, что все было великолепно. Но я рада, что ты сказал это.