Но на этот раз, к счастью, звонили из отдела кадров.

– …Ранен? – неосмотрительно повторил дежурный и, испуганно взглянув на Веру, почему-то прикрыл трубку пальцами.

Вера побледнела и подалась вперед. Как ей хотелось выхватить у этого молодого командира трубку и самой узнать у кадровика все, что только известно об отце!..

– Вы, товарищ Железнова, не волнуйтесь. Ваш отец поправляется, чувствует себя очень хорошо…

Спазма сжала горло, и Вера не могла вымолвить ни слова.

– Полковник Железнов сейчас находится в госпитале, в Москве, – стараясь говорить как можно мягче, продолжал дежурный. – Давайте я запишу ваш адресок и передам в отдел кадров, чтобы они сообщили его отцу.

Еле переводя от волнения дыхание, Вера назвала свою полевую почту, поблагодарила дежурного и побежала к самолету.

Около ее самолета уже ждал командир. Тамара и Валя выруливали на старт. Мотор, на счастье, у Веры завелся сразу, и самолеты поднялись в воздух почти одновременно.

За дорогой, ведущей от штаба, они разлетелись в разные стороны: Тамара повела свою машину на северо-запад, Валя – на юго-запад, а Вера взяла курс прямо на Ярцево.

В том направлении, куда летела Валя, шла большая группа самолетов. По их силуэтам Вера определила, что это немецкие бомбардировщики. Сидящий позади нее командир похлопал Веру по плечу и показал в сторону бомбардировщиков.

Вера махнула ему рукой: «Ничего, мол, страшного!» – а сама тревожно подумала: «Куда же летит такая армада?..» Чтобы избежать нападения «мессершмиттов», крутившихся вокруг бомбардировщиков, она свернула вправо и снизилась над лесом. Самолет почти задевал верхушки деревьев.

Бомбардировщики вдруг сделали крутой поворот в сторону штаба и пошли прямо на белые здания оперативного управления. Вскоре сзади загрохотали разрывы такой силы, что У-2 тряхнуло. Вера обернулась, хотела посмотреть, уцелели ли дома, но все было закрыто темно-серыми тучами взрывов. А над этими бурлящими тучами носились бомбардировщики врага, пикируя в самую гущу дыма…

Возвращаясь с командиром во второй половине дня обратно, Вера еще издалека увидела белые строения. «Целы, значит!..» – обрадовалась она и взяла курс на посадочную площадку.

Однако, приближаясь к земле, Вера все яснее различала, что недавно еще ровное желтое сжатое поле покрыто рябью воронок.

– Здесь садиться нельзя! – крикнула она командиру. – Буду выбирать другую площадку!

Чем ближе подлетала она к штабу, тем страшнее зрелище открывалось перед ней. Кроны деревьев лежали у подножия изувеченных стволов. По всей территории штаба зияли громадные черные кратеры с торчащими из них обломками блиндажей и других построек. Левый угол главного здания как раз там, где стоял телефон дежурного, был развален, из него медленно валил дым. Главное здание и все окружающие дома покрывала красная кирпичная пыль.

Около развалин суетились оставшиеся в живых люди. По дороге к озеру волокли носилки. Перелетев полотно железной дороги, Вера увидела, что в саду вдоль стены школы стоят три длинных ряда носилок, одинаково накрытых чем-то серым, не то одеялами, не то брезентом.

Поздно вечером командир эскадрильи собрал около самолетов всех находящихся в наличии людей. Он коротко рассказал о новом наступлении гитлеровских войск и потребовал, чтобы летчики проявляли больше выдержки, спокойствия и были особенно бдительны. Его беспокоили появившиеся около аэродрома ракетчики.

Вслед за ним и комиссар призывал летчиков повысить бдительность. Он упрекнул некоторых людей в беспечности и предупредил, что в ночное время сам будет проверять службу суточного наряда.

Ночью горела Вязьма. Громадное красное зарево охватило половину неба. Часто раздавалось гудение немецких самолетов, и тогда в небе тотчас же вспыхивали ракеты, гирляндами вздымались ввысь разноцветные трассирующие пули. Это работали вражеские ракетчики. Даже невдалеке от дороги, над аэродромом, взлетали ракеты. Дежурный то и дело по тревоге поднимал летчиков на облаву.

День выдался напряженнее, чем предыдущий. Все летчики спозаранку вылетели по заданиям.

В эти сутки каждый из них летал по нескольку раз. Раньше всех с последнего задания возвратились Вера и Нюра Остапенко. Сразу же, не уходя отдыхать, Вера приняла дежурство, Нюра заступила ее помощницей.

Безотчетный страх охватил Веру. Особенно страшно ей стало, когда улетели «ночники» и на аэродроме все стихло. Ей думалось, что в такую темную ночь можно незаметно подползти к самолетам, бросить гранату или поджечь их зажигательной пулей, а то и окружить спящих летчиков…