– Тогда о чем сыр-бор? Ты говоришь – пятьдесят, а тут за тридцать лет только три и шесть десятых. Так по какому поводу крик?

– Из этого должно следовать, что крупнопанельное строительство вообще безвредно, – облегченно заметил Каролек. – За тридцать лет человеческий организм успеет приспособиться.

– Ничего подобного! – резко перебил главный инженер. – Я совсем другое хотел сказать. Откуда взялись ваши три и шесть десятых, это какая-то средняя цифра из устаревших исследований. Не это опасно!

– А что?

– А то, ну, как бы это сформулировать…

Главный слегка сконфузился. Никак не мог вспомнить: то, что он знает, – это военная тайна или нет? Он шагнул вперед, сел на стол Леся, лихорадочно роясь в памяти в поисках обстоятельств, в которых приобрел свои познания. Нет сомнений, что ими нужно поделиться, насколько возможно по соображениям секретности. Память отказывалась ему служить, он поколебался и махнул на все рукой.

– А, плевать, – заявил он решительно. – Господня воля. Самое поганое – уровень излучения. Ваши три и шесть – это тьфу и растереть, уровень бывает в пятнадцать раз больше – смотря откуда руда, из какой шахты уголь и так далее. Тут никаких шуток-прибауток, доза может накапливаться и тогда приносит вред, хотя никто еще точно не знает какой. Может, лучевая болезнь, может, рак, может, какие-то генетические мутации…

– Ты нас замечательно утешаешь! – ехидно сказала Барбара.

– А вы жаждете утешений?

– Жаждем конкретных фактов и сведений, – решительно заявил Лесь. – Теперь уже ясно как белый день – все подтверждается. Какая преступная скотина выдумала эти шлаки в бетоне?

– Не разменивайся на мелочи, – укорил его Каролек. – Надо взглянуть шире, потому что – давайте будем реалистами – полностью производство не остановишь. Без крупных панелей остановится все жилищное домостроение. Стало быть, если тут получается пятнадцать, а тут ноль, так нужно знать, какую величину брать. Вы меня понимаете?

– Другими словами – ты хочешь знать, откуда уголь и откуда руда? – уточнила Барбара.

Главный инженер не выдержал и втравился в обсуждение. Он не мог исчерпывающе удовлетворить любопытство Каролека, но точно помнил – самые страшные шлаки идут с электростанции Лагиш. Никто понятия не имел, где эта электростанция находится и какова причина фатального качества ее шлаков, тем не менее немедленно было отвергнуто использование этой гадости. Облегчение от элементарно простого выхода сменилось угнетенным чувством, когда до них дошло, что решение это сугубо камерное и всю страну не обязывает.

– Ну, не знаю… Бросить работу, что ли, колесить по всем заводам-производителям в стране, исследовать эти проклятые шлаки – а в результате? – сердито бухтел Януш. – Чихать они хотели на мои распоряжения! Так что – бить их по морде?

– А еще ты должен обзавестись счетчиком Гейгера, – озабоченно напомнил Каролек.

– И что, счетчиком их бить?…

– Да хоть на голову встань, ты им не указ, – предсказывала Барбара. – На заводах будут притворяться, что тебе не верят, иначе ты им план завалишь.

– И добьешься одного – сам заболеешь, – пророчески добавил Лесь. – Не знаю, что у тебя подвергнется мутации в первую очередь, но ты нам покажешь. В конце концов, можем запечатлеть на снимке и опубликовать в прессе.

Януш сорвался со стула и стал нервно мерять шагами комнату, стучась о края кульманов.

– Но это же бред какой-то, рехнуться можно! Нельзя же сидеть сложа руки. Газеты! Конечно же, надо опубликовать в газетах! По радио! По телевидению!

– Идиот, кто тебя допустит?! – рассердился главный инженер, которому Януш отдавил ногу. – Такие публикации могут иметь непредвиденные последствия!

– А отсутствие знаний не будет иметь непредвиденных последствий?!

Выведенный из равновесия Каролек рассыпал растушевочные перья, Януш тут же их растоптал. Главный инженер, пряча от Януша ноги, опрокинул мусорную корзину. Молчаливый и страшно бледный Влодек, не в состоянии справиться с дрожью рук, помял и порвал на мелкие кусочки письмо заказчика, касающееся применения крупных панелей в проекте Януша, чего никто не заметил. Возмущенный Лесь облокотился на тюбик плакатной краски и выжал ее сильнейшей струей на свежезаконченный чертеж и на стену.

Абсолютное бессилие довело коллектив до депрессии. Главный инженер покинул комнату в состоянии нервного расстройства, совершенно забыв о предварительном проекте озеленения. Влодек вышел вслед за ним с опущенной головой, волоча ноги и рассыпая вокруг себя мелкие белые клочки. Измотанный взрывом эмоций и ушибленный мебелью Януш перестал наконец делать резкие движения и упал на свой стул. Барбара, пытаясь применить нечто вроде нюхательных солей, трясущимися руками вылила на себя полбутылки ацетона.