– Или один из их родственников. Мне следует знать, что это означает, черт побери!

Но он не мог вспомнить. Внезапно Талиэйсин пришёл в ярость. Он злился на собственный разум, на Баруму, на выверт судьбы, которая лишила его себя самого и выбросила куском человеческой плоти на рынок Бриндемо. Талиэйсин ударил кулаком в стену, и боль и ярость смешались, вызвав на короткий миг прояснение покалеченного сознания. Западные, эльсион лакар, эльфы. Они видят Диких и называют их своими младшими братьями. Он когда-то знал эльфов, не так ли? Разве он в своё время не отправлялся на войну, где эльфы были его союзниками? Когда-то, очень давно.

– Или один из их родственников, – прошептал он, словно выдохнул.

Талиэйсин похолодел, хотя ночь была тёплой. В конце концов, человеку сложно осознать, что он не полностью человек.

Талиэйсин оставался у Бриндемо ещё два дня, полные сонной скуки. Хотя он прилагал массу усилий, зондируя свой разум, дело продвигалось туго, подтверждая его собственные подозрения в том, что прежде он никогда не уделял много внимания своему разуму. Однако Талиэйсин припомнил одну маленькую вещь. Драгоценность. Хотя он не мог с точностью вспомнить, что конкретно это было, Талиэйсин не сомневался: Барума украл у него дорогую серебряную вещь, фамильную ценность, которую подарил ему член его клана или кто-то, кем он восхищался, – парень не был уверен, кто именно. Однако Талиэйсин знал: потеря этой вещи – позорное дело, и он навсегда будет обесчещен, если не найдёт Баруму и не получит её назад. Стыд подпитывал его ненависть, и он подолгу мечтал, как убьёт Баруму тем или иным жутким способом.

Утром третьего дня он сидел в поросшем травой дворе, когда Бриндемо привёл покупателя, чтобы взглянуть на неудобного раба. Покупатель был высокий мужчина, довольно смуглый, с коротко подстриженными, вьющимися чёрными волосами. На левой щеке выделялись две нарисованные зеленые бубны – такие, как масть в картах. Мужчина стоял прямо, и это указывало, что когда-то он мог быть солдатом. Его пронзительные тёмные глаза часто устремляли на Бриндемо взгляды, в которых смешивались презрение и недоверие, пока торговец болтал и болтал, расхваливая Талиэйсина и в то же время придумывая ему ложную историю.

– Очень хорошие манеры, господин, сын купца, очень хорошо говорит, но, жаль, очень любил играть в азартные игры, попал в дурную компанию в Мангорио и…

– Ты умеешь обращаться с лошадьми? – перебил покупатель, обращаясь прямо к Талиэйсину. – Большинство мужчин в Дэверри умеют.

– Да. Я ездил верхом всю жизнь.

Отвечая, Талиэйсин вспомнил ещё один обрывок своей прошлой жизни: гладкого чёрного пони, которого он любил, когда был ребёнком. Воспоминание было таким чётким, таким ценным, что юноша пропустил следующие слова покупателя. Он боролся с собственной памятью, вспоминая кличку маленького животного.

Внезапно покупатель бросился на него, целясь кулаком прямо в лицо. Не думая, Талиэйсин отразил удар левой кистью и уже начал замахиваться в ответ. Крик ужаса, который испустил Бриндемо, вернул его в чувство. Его могли жестоко избить за то, что замахнулся на свободного человека, но покупатель только рассмеялся и дружески похлопал его по плечу.

– Думаю, ты сойдёшь. Я веду караван в горы. Один из моих погонщиков мулов заболел, и у меня нет времени, чтобы нанимать на его место свободного человека.

– Что, уважаемый господин? – Губы Бриндемо затряслись от негодования. – Использовать ценного варвара, как погонщика мулов?

– Только какое-то время. Я уверен: в дальнейшем я смогу продать его с прибылью для себя. Арриано сказал мне, что ему нужно исчезнуть, ради его же собственного блага и твоего, и я могу это обеспечить.

– Что он вам сказал? – Голос торговца перешёл в крик.

– Ты можешь мне доверять. Восемь зотаров.

– Да вы задумали обворовать меня! Вы оба хотите моего разорения!

Они торговались с самым серьёзным видом. Довольно долго оскорбляли побудительные мотивы и предков друг друга, и спорили на повышенных тонах, пока, в конце концов, не сошлись на шестнадцати зотарах. Появилась изначальная накладная, которую быстро прочитал новый хозяин Талиэйсина. Он скривил рот, словно поражался плохому качеству подделки.

– Конечно, я подготовлю новую накладную, – сказал Бриндемо.

– Надеюсь. Меня зовут Зандар из Данмары.

Когда Бриндемо отправился в дом, чтобы выписать новую накладную, Зандар скрестил руки на груди и внимательно и холодно осмотрел Талиэйсина.

– Ты будешь честен со мной, парень, и я буду честен с тобой. Когда нас догонят твои родственники, я продам тебя ненамного дороже, чем за тебя заплатил, – при условии, что ты станешь хорошо работать и не будешь создавать мне проблем. По рукам?

– По рукам. Предполагаю, свободные люди здесь не пожимают руки рабам, иначе я бы предложил вам свою.

– Здесь никто не пожимает рук, поэтому не воспринимай отказ, как оскорбление. Мне этот обычай всегда казался негигиеничным – касаться ладонью ладони человека, которого ты едва знаешь. Тебе выдадут дубину с железным наконечником, как у других моих людей. Ты поклянёшься, что не станешь использовать её против меня?