— Да, — сказал я глухо.

Проклятая слабость.

Служанка, охая, вскипятила воды; я сидел рядом с Аланой, смотрел в осунувшееся детское личико и мучился угрызениями совести.

«А правда, что вы на мне женились из-за книги?»

— Я люблю тебя, — бормотал я, как шарманка. — Я люблю тебя, ты моя жена, я никому тебя не отдам…

Она молчала. Смотрела на меня сквозь опущенные ресницы, и взгляд её казался чужим на лице подростка. Слишком взрослый взгляд. Умудрённый. Горький; перед ней сидел на краешке кровати полузнакомый, странный человек, чья доблесть заключается исключительно в умении драться и играть с шулерами, да ещё в благородстве рода, того самого, что происходит от Мага из Магов Дамира… Этот странный человек жалостливо поджимал губы, неприятно гладил её по голове и лгал, лгал, лгал…

Я осёкся. Прервал ласковое бормотание, снял руку с Аланиных волос. Выпрямился.

«Дорога твоя в тину, Ретано…»

Судья был прав. Вот он я, в тине. По горло.

Алана смотрела, приподняв опухшие веки; что он там с ней делал?! В этом холоде, в этой жути ледяного дома, чего он от неё хотел?..

Я заговорил.

Слова давались на удивление легко.

Я рассказал ей о Судье. О деревянном календаре, где ветры раздувают щёки, где пышнотелые тучи плачут нарисованными слезами; о том, что большая часть дней из длинной деревянной вереницы уже вычеркнута иголкой. Игла легко царапает по лаку — раз, и ещё один день прожит…

Я рассказал, как впервые пришёл к Чонотаксу. Как отказался служить, как искал деньги, как продавал замок; как пришёл к господину магу снова, как он поставил мне условие, как я отправился за будущей женой и, увидев её впервые на дороге, сразу же понял, что она зовёт меня на помощь.

Я рассказал ей про старичка на болоте. Она слушала, глаза её раскрывались всё шире и шире, пока ресницы не вонзились в кожу.

Я рассказал ей всё. Про подземелье, призрака и Мага из Магов, оказавшегося ловким слугой. Будет справедливым, если она это узнает. Будет по-честному.

— Ты хочешь, чтобы я тебя пожалела? — спросила она, после того как добрых десять минут прошло в молчании.

Я дёрнулся:

— Нет. Я хочу, чтобы ты рассказала об этом Танталь. Возможно, она велит своим ребятам повесить меня на воротах — тогда ты овдовеешь и сможешь… спокойно искать свою первую любовь.

— Вторую, — сказала она глухо.

— Что? — механически переспросил я.

— Здорово ты им врезал. — Она улыбнулась. — Комедиантам… Особенно тому, хозяину… У него был такой слюнявый, такой вонючий… рот. — Её передёрнуло. Глаза потемнели.

— Не вспоминай, — сказал я испуганно.

— Здорово ты им врезал, — повторила она мечтательно. — Мне тогда показалось, что ты похож на Луара. Хотя чего там, ни капельки ведь не похож… Значит, ты умрёшь? В первый месяц лета?

— Сегодня он сказал мне… — Я помрачнел. — Пообещал снять… Приговор. Но я ему всё равно не верю. Он… играет. Как кошка с мышкой.

Брови Аланы сошлись на переносице.

— У меня была… Маркиза… Такая… а потом я увидела, как она с мышонком… два часа с ним играла. Ну и… я её разлюбила. А мама сказала — что поделаешь, она ведь кошка…

— Что поделаешь, он ведь маг, — сказал я сквозь зубы.

Алана приподнялась на кровати:

— Мой дед тоже был магом… Он никому в жизни не сделал зла!

— Ты ведь его не помнишь, — напомнил я осторожно.

— Зато мама помнит! — возразила Алана. — И отец…

Она вдруг ослабела. Снова откинулась на подушки, закусила губу.

— Луар… Мы шли к Луару. Я вела… Дорога странная такая, черно, скользко, полным-полно каких-то тварей… Он говорил: ищи дорогу. Ты ведь любишь Луара, и он тебя, один он тебя вообще-то и любит…

Она запнулась. Втянула голову в плечи.

— Разве тебя не любит отец?! — спросил я возмущённо.

Она снова подняла воспалённые веки:

— Он меня боится.

Я осёкся.

— Отец меня, конечно… наверное, любит, — пробормотала Алана грустно. — Но Луара он любил больше. А с ним такое… Ты знаешь, что Луар — не его сын?

Я окончательно лишился дара речи.

— Это была скверная история. — Алана нахмурилась. — Мама… когда был Мор… долго рассказывать. Мой дед остановил Мор, а его враги обвинили во всём маму… Что это они с дедом колдовством призвали Мор. Маму… посадили в тюрьму, пытали… — Алана побледнела. — Они хотели заполучить Амулет Прорицателя, но мама им не отдала. И тогда самый главный палач… короче, мама постаралась потом всё забыть, но Луар родился… сыном того палача. Разве Луар в этом виноват?!

— Нет, — сказал я через силу. «Ретано, ты храбрый человек, но ты дурачок… Женился на девушке и даже не разузнал толком… о её семье. О брате…»

— Почему же ты мне раньше не рассказала?! — спросил я почти обиженно.

Алана невесело усмехнулась:

— А ты почему не рассказывал мне… про своего Судью?

Я отвёл глаза.

— Его все любили, — пробормотала Алана. — А потом, когда стало ясно, чей он сын… все от него отвернулись. Я была маленькая, ничего толком не понимала…