– И что ты сделал с поросенком? – спросил Валериано.

Жан-Клод пожал плечами:

– Что я мог сделать? Приказ есть приказ. Я начал готовить.

– Так в чем проблема? Ты забыл рецепт?

Губы Жан-Клода скривились.

– Кто? Я? Забыть рецепт, который я сам придумал и который только что был опубликован в последнем номере журнала «Гурман»? Да никогда! Я сделал все как нужно. Нафаршировал поросенка листьями мексиканской магвы, смоченными соком пьянящей текилы, а также специями, пряностями и хлебцами из кукурузной муки. Потом полил его своим фирменным соусом и свежайшим оливковым маслом из Севильи. Надел поросенка на вертел и заставил помощников поворачивать вертел на огне через определенные – точно по секундомеру – промежутки времени. Они делали так до тех пор, пока шкурка поросенка не приобрела матовый темно-золотистый цвет, а мясо не стало таять на языке – таким должен быть настоящий жареный поросенок.

– А нам кусочек не перепадет? – спросил Панфило.

– Вы не понимаете, – продолжал Жан-Клод, – поросенок уже готов. Еще десять минут на огне – и шкурка почернеет, а мясо станет жестким.

– Ну так сними его с огня! – не удержался Панфило.

– Тогда он остынет раньше времени, и к столу я подам холодное мясо с застывшим жиром.

– Почему бы тебе не завернуть поросенка в фольгу? – с издевкой спросил Валериано. Он не был приглашен на праздник, и поросенок ему явно не предназначался.

– Ты же знаешь, что ее тут не найти, – ответил повар. – Вот если бы я остался в Текусигальпе. Какая была гостиница! Если бы не случай с немецкой туристкой и ее ребенком…

Валериано, который пристально смотрел туда, где дорога сливалась с горизонтом, вдруг резко поднял руку.

– Тихо! Они едут!

Вдали на дороге появилось облачко пыли, которое оказалось легковым автомобилем, мчащимся на большой скорости. Это был «Плимут» пепельного цвета – такси из Сан-Франциско-де-ла-Пас.

– Праздник спасен! – закричал Жан-Клод и побежал к лагерю.

– И не только праздник, – сказал Валериано. – Теперь бойцы получат дополнительную порцию перуанского кокаина, которую обещал Мигелито. Я представляю, как у них заблестят глаза, когда они узнают, что приехал де лас Касас.

– Все-таки приехал. А ведь многие сомневались, что он почтит нас своим посещением.

И несостоявшиеся литературоведы улыбнулись друг другу, вытерли носы и пошли докладывать начальству.

«Плимут» свернул с каменистой дороги, вдоль которой торчали пеньки недавно срубленных деревьев, и въехал в лагерь с протяжным сигналом. Разряженные контрас, выстроенные для торжественной встречи, радостными криками приветствовали машину, подбрасывая в воздух головные уборы и вытирая обшлагами носы. Латиноамериканский квинтет из Табаско заиграл веселую мелодию. С заднего сиденья машины слез Рамон де лас Касас, представитель СФНО (контрас) в изгнании, организации, которая ставила своей целью освобождение Никарагуа и восстановление режима недавно приконченного Тача Сомосы и его распущенной «гвардии насиональ», хотя, конечно, на сей раз в более мягких формах.

На де лас Касасе был великолепный белый костюм с черным узким галстуком. Тщательно ухоженное лицо и кучерявые седые волосы делали его похожим не то на Боливара, не то на святого Мартина.

Команданте Мигелито, или команданте Бандера Негра, вышел лично встретить знатного гостя. Они крепко обнялись. У Мигелито – огромного верзилы без передних зубов – горел в глазах безумный огонь. Корреспондент «Нью-Йорк таймс» назвал его: «нечто среднее между наемным убийцей и вождем варваров Аттилой».

Они направились в палатку Мигелито. Касас сел на брезентовый стул. Мигелито налил в небольшие, украшенные орнаментом чашечки сероватую чичу. [13]

– Надеюсь, поездка была не очень утомительной?

– Совсем нет. А я надеюсь, что к вам благополучно добрались те женщины, которых я прошлым месяцем направил через нашего агента в Гватемала-Сити.

– Да, мои ребята вам чрезвычайно признательны.

– Женщины были что надо?

– Конечно, у вас превосходный вкус, дон Рамон… – Мигелито запнулся.

– Что такое? – встревожился Касас. – Слишком худые? Понятно. Но ты ведь знаешь, как трудно найти непотасканных шлюх, которые согласились бы ехать сюда. Наш агент в Панаме Манчего де Кесадильо просит понять его и простить.

За распахнутым пологом палатки виднелись темно-фиолетовые горы Сьерра-де-Агальта с золотистыми вершинами. Густую тропическую жару разогнали набежавшие облака. Несколько крупных капель упали на палатку.

– Черт! – воскликнул Мигелито. – Похоже, что сезон дождей в этом году начнется раньше обычного. А мы живем в дырявых палатках на этом богом забытом холме. Ни тебе фильмов, ни даже толстых шлюх, которые помогли бы одолеть скуку и одиночество центральноамериканской ночи. Слава богу, хоть свиньи есть.

Снаружи кто-то радостно произнес с французским акцентом:

– Поросенок готов! Прошу к столу!

– И последнее, перед тем как мы сядем за праздничный стол, – остановил гостя Мигелито. – Я просил вас приехать не только затем, чтобы отведать поросенка, хотя этот праздник – в вашу честь. Я хочу вам сказать, что мы наконец готовы.

Касас насупился.

– Ты имеешь в виду, что вы готовы быть готовыми?

Мигелито на мгновение закрыл глаза – незаметный, но весьма красноречивый жест.