– Тебе действительно дали важную работу. Ты прав, месяц пролетит незаметно. Когда ты летишь?

– Завтра.

– Что ж... у нас остается мало времени, правда?

Она, не отводя глаз и все так же улыбаясь, стянула футболку через голову, вывернулась из джинсов. Ветерок стал уже холоднее, и она покрылась гусиной кожей. Соски затвердели темными точками.

Я сел, чтобы снять джинсы, но она повалила меня на спину.

– Дай-ка тетя Кэролайн все сама сделает. – Улыбка ее стала игривее. – Ты только помни про меня, вот и все. У себя в пентхаузе, в Лондоне.

– Нам повезет, если достанется палатка.

– В палатке, в сарае... А что нам делать вот с этой невоспитанной штучкой?

Она стала гладить его от головки до корня, потом ее прохладные пальцы осторожно накрыли мне мошонку. Я испустил долгий счастливый вздох. Такие были опытные у нее пальцы, они гладили, нежно сдавливали, потом схватили так, как умела только она. Я застонал, глядя на плывущие по небу облака.

Это было блаженство.

Она убрала пальцы, и на их место скользнули губы. Язык облизал головку, вокруг, вокруг, как рожок с мороженым.

О Господи... целый месяц этого не будет. Может, мне удастся растянуть лодыжку или порвать мышцу. И тогда Кэролайн будет за мной ухаживать двадцать четыре часа в сутки.

Через минуту мы лежали голые на вереске. Она встала, раскинула руки в воздухе, улыбаясь. На ней не было ни унции жира. Живот плоский, талия невероятно тонкая, груди такие твердые, что на вид как каменные. Я погладил ее ногу от колена до кочки волос. Такие мягкие, шелковистые. Я хотел прижаться к ним лицом.

И вдохнуть ее чудесный аромат.

– Тебе будет этого всего недоставать? – спросила она.

– Ты же сама знаешь, Кэролайн.

– Тогда тетенька тебе сделает подарок перед отъездом.

– Какой?

– А вот тот, который ты сейчас получишь.

Она нагнулась к своей одежде, блеснув кожей на солнце, позвонки на спине изогнулись вместе с изящным телом. И она вытащила пакетик в фольге.

– Я наркотиков не принимаю, – усмехнулся я.

– Любовь тоже наркотик, – улыбнулась она в ответ. – Ты лучше посмотри, что тетя Кэролайн тебе принесла.

– Шоколадка?

– Я ее нашла на дне рюкзака. А теперь... скажи тете “спасибо”. – Она прижала шоколадку мне ко рту.

– Ммм... спасибо, тетя.

– Скажи как следует. Нет, не глотай шоколадку. Держи во рту. А теперь иди сюда.

– Мм?

– Лизни сюда. Пусть шоколадка тает внутри. Ну... давай...

Я так и сделал. Она вздохнула:

– Как хорошо! Рик, как мне будет тебя не хватать!

Я говорить не мог.

Я только слушал стоны, вздохи, бормотание. Ощутил, как ее пальцы захватывают мои волосы, тянут. Как ногти ее впиваются мне в спину. Потом треск, когда она вцепилась в траву, ломая сухие стебли.

– Ах... чудесно. Рик, как хорошо...

Она застонала, подняла бедра мне навстречу и придавила мои губы к своему входу.

– Я хочу, чтобы ты вошел. Ну!

Я поднялся над ней на четвереньки. Глаза ее пылали. И во мне загорелся огонь.

– Рик, войди. Я хочу тебя. Сильнее.

– Сейчас.

– Рик?

– Что?

– Сильнее.

– Сильнее?

– Да, грубо. Чтобы всю неделю я, если случайно туда дотронусь, вспоминала тебя.

– Не могу я тебе делать больно.

– Можешь. Давай, стучи.

– Я...

– Ну! Сильно. Внутрь. Давай!

– Ох...

– Да, вот так. Ох, да, так!

– Кэролайн, ты себе не представляешь, как это хорошо!

– Поверь мне, я знаю. Давай, грубо! Бей меня по самой... а! Оно. Да, так, так!

– Если я слишком сильно, ты скажи.

–Еще сильнее.

– Сильнее?

– Да.

– Вот так?

– О-о... да, да.

– Кэролайн, позволь мне чуть слабее.

– Нет.

– О черт!

– Делай.

– О Господи...

– Тебе нравится?

– Очень.

– Еще сильнее.

– Нет.

– Сильнее!

–Нет!

– Да.

– Ох... так... хорошо?

– Хорошо.

– Кэролайн?

– Да, да, да! Вот так. Не останавливайся!

Она лежала подо мной. Меня прошиб пот, как никогда в жизни. Глаза ее горели чистым экстазом. Она стонала, кричала, взбрыкивала, кусала меня в руки, в плечи, в горло. А я ударял и ударял телом сверху. Я вышибал из нее дыхание резкими взрывными выдохами, и они суховеем обжигали мне шею.