– Да, так о чем это мы? – рассеянно спросил Натаниэль. – Так вот, насчет свидания. Нет, Ронен, никакого любовного свидания не было.

– Ну, Натан... – инспектор с сомнением покачал головой. – Все-таки, согласись: пардесы – не то место, где проводятся деловые встречи.

– Конечно, – Натаниэль кивнул. – А кто сказал, что встреча была именно здесь? Сюда ее привезли уже в бессознательном состоянии, дорогой мой. Готов спорить на что угодно – вскрытие покажет наличие в организме большой дозы снотворного.

Даже в темноте можно было заметить удивленно вздернутые брови инспектора.

– Откуда такая уверенность? – спросил он недоверчиво. – У тебя что, есть какая-то информация? Выкладывай!

– Ты этой информацией тоже обладаешь, – ответил Розовски. – Ровно в такой же степени. Ох-хо-хо, Ронен, неужели ты не обратил внимания на характер раны? Удар убийца нанес, когда женщина лежала ничком. Скорее всего, камнем. Или другим каким-то предметом, заранее приготовленным. Орудие убийства, естественно, забрал с собой. И выбросил где-нибудь в другом месте. Вот так, Ронен. Никакое это не любовное свидание, – повторил он.

Инспектор Алон некоторое время размышлял над словами детектива. Потом спросил:

– Ты считаешь, что убийца был один?

– Один, один. Там, возле тела, виден след от автомобиля. Так вот, я уже говорил, что Дина была без сознания. Убийца не смог далеко оттащить ее. Два или три метра. Если бы их было хотя бы двое, они отошли бы от дороги подальше. А тут – он рисковал: могли заметить с трассы. Значит, просто не мог отнести. Сил не хватило... – Натаниэль открыл дверцу «рено». – Я так полагаю, ты отвезешь меня домой? Честно говоря, паршиво себя чувствую. С утра ничего не ел, весь день на сигаретах и кофе... Ну так что насчет смерти Смирнова? Надеюсь, ты больше не будешь доказывать, что он покончил с собой?

Розовски лег спать около четырех часов утра – после того, как он подписал акт опознания, Алон вдруг потребовал – именно потребовал, – чтобы тот поехал вместе с ним к мужу несчастной. Натаниэль удивился и согласился. Поездка ничего не дала: Ройзман категорически не желал приходить в себя. В конце концов, полицейские решили оставить его в покое до утра – если можно считать покоем транспортировку забывшегося пьяным сном Николая в полицейское управление.

Только после этого инспектор с явной неохотой согласился отпустить Натаниэля. Правда, его подвезли к самому дому – давешний сержант подвез, – но все равно: Розовски чувствовал себя разбитым и измотанным.

Он не помнил, как добрался до постели (слава Богу, мать уже спала – Натаниэль успел предупредить ее, что приедет поздно). Стянул с себя одежду и тут же уснул. И, наверное, проспал бы до обеда, если бы ровно в двенадцать его не оглушил пронзительный телефонный звонок. Первые же фразы, услышанные Натаниэлем, прогнали остатки сна.

Звонил мужчина. Его голос был Натаниэлю совершенно незнаком:

– Господин Розовски?

– Предположим, – угрюмо ответил Натаниэль. Он все еще переживал из-за прерванного сна.

– То есть? – незнакомец почему-то встревожился. – Я ошибся? Это номер частного детектива Натаниэля Розовски?

– Не ошиблись, не ошиблись... – Натаниэль сел на кровати и попытался одной рукой извлечь из упавших на пол джинсов помятую пачку сигарет. – Розовски слушает. Говорите, что вам нужно?

– Я адвокат госпожи Смирновой, меня зовут Цви Нешер.

Выуженная пачка оказалась пустой. Натаниэль шепотом выругался, запустил пачку в угол. Лишь после этого до него дошло, что мог означать этот звонок.

– Алло, алло! – поспешно заговорил он, – Меня тут отвлекли... Что-нибудь произошло?

– Я звоню вам по поручению Виктории, – пояснил Нешер. – Сначала позвонил в ваш офис, но там почему-то никого не было. Кроме автоответчика.

Розовски тут же пообещал себе взгреть своих сотрудников, имевших скверную привычку в его отсутствие не реагировать на телефонные звонки. Такое обещание он давал с регулярностью одного раза в неделю.

– Почему Виктория сама не позвонила? – спросил Натаниэль.

– К сожалению, ей разрешили позвонить только адвокату, то есть, мне.

Мужественный баритон Цви Нешера звучал так спокойно, что детектив не сразу понял смысла объяснения.

– Кто разрешил? О чем вы говорите? – он недоуменно поднял брови, словно собеседник сидел напротив.

– Полиция, разумеется. Господин Розовски, она арестована. Ей собираются предъявить обвинение, по крайней мере, в одном убийстве.

– Собираются – что? – Розовски подумал, что ослышался. – Что значит – «по крайней мере, в одном»?