Я сначала отмахнулся, но потом рассказал все-таки мои злоключения в школе. Ближе его и Светки у меня друзей нет.

Потом мы в обществе кота и собаки играли в шахматы, смотрели видеокассету, которую он притащил. В общем Максим немного скрасил мое затворничество, ушел домой аж в одиннадцать.

Я часть ложусь поздно, хотя родители иногда и пытаются укладывать меня до двенадцати. Обычно я засыпаю, когда из их комнаты давно доносится мирный храп. А уж в пятницу — святое дело, суббота-то выходной. Так и тогда я засиделся за полночь. Мама уж легла. И вдруг зазвонил телефон.

Я удивился, кто это так поздно, часы показывали полвторого, но решил, что отец, он иногда звонит из командировок. Поспешив в коридор, снял трубку.

На мое «Алле» телефон отозвался Светкиным голосом. Я удивился еще больше. Обычно так поздно она не звонит, Светка в отличие от меня «жаворонок».

— Ты, наверное, все забыл, что обещал, — укоряла меня моя подруга.

— А что я обещал?

— Я так и знала.

Продолжительное молчание.

— Так что я обещал-то?

— Ты обещал, что поможешь Лешке.

— Я и помогаю, — рассердился я. — Что случилось-то?

— Его милиция ночью привела из зоопарка.

— Тьфу ты! Да как он туда попал ночью-то?

— Никто пока не знает. Я говорила тебе, что он может натворить дел.

— А я что могу тут поделать? Я же не посылал его туда. Откуда я знаю, что он придумал?

— Ладно, пока, — обиженно сказала Светка.

Попрощаться-то попрощалась, но трубку класть не спешила. Видно, чего-то ждала, может быть, что я буду извиняться. А с какой такой стати, будто я виноват в чем-то. Извиняться я не стал, но трубку все-таки тоже не повесил, ждал, что она скажет дальше. И дождался.

— Приходи завтра обязательно, — попросила Светка.

— Конечно, обязательно, — пообещал я.

— Пока, — еще раз сказала она.

Я тоже попрощался и на сей раз повесил трубку. Поднял глаза и вздрогнул, чуть не вскрикнул. В дверном проеме комнаты родителей белым привидением стояла мама в длинной ночной рубашке.

— Ты меня заикой сделаешь, — произнес я.

— Куда собрался? — прозвучало в ответ.

— К Светке в зоопарк, это она звонила.

— Не ври, Света так поздно не звонит.

— Ну правда, мам, Светка. Хочешь, проверь, позвони ей.

— Даже если так, пока не приедет отец, ты из дома носа не высунешь. И не думай.

Мама повернулась и ушла к себе в комнату. Я пошел к себе.

Утром по субботнему обычаю я встал не рано. А куда спешить-то? Это Светка встает ни свет ни заря и едет в зоопарк ухаживать за своим питомцем. А мне что, даже Тамерлан привык к моему расписанию. Лениво выгуливая его по субботам и воскресеньям, я часто думаю, что Светка уже машет метлой, или гребет лопатой, или насыпает корм, или еще там что-то делает со своим тапиром. Короче, пока я валяюсь в постели, пасу бультерьера и завтракаю, Светка завершает все дела, которые сама на себя навесила. Когда же я приезжаю в зоопарк, этак где-нибудь около часу дня, она уже в полной боевой готовности стоит у пруда напротив главного входа.

Я думал, куда нам отправиться в тот день, везде мы вроде уже были, и билетов мне родители давно никуда не покупали. Ничего я лучше не придумал, как пройтись от зоопарка переулками до Тверского бульвара и зайти там перекусить в «Макдональдс». Деньги у меня были, отец часто подкидывает тысяч пятьдесят, а то и сотню, порой не говоря маме. Вот только этот «Макдональдс» я ненавижу, какая-то школьная столовая, а не кафе, но Светке нравится, она будет довольна. А там посмотрим.

Выгуляв Тамерлана, я вернулся домой, услышал очередное «Саша, иди есть» и, позавтракав, стал собираться в зоопарк. Не тут-то было.

— Никуда не пойдешь, — сказала мама, встав у входной двери со сложенными на груди руками. Я уж и забыл про ее ночные угрозы, точнее, не принял их всерьез. Мама любила Светку и никогда не препятствовала нашим встречам.

— Ну, ма-ам, мне же к Светке, — попытался я сыграть на ее уважении к моей подруге.

— Никуда, — отрезала мама. — Я не знаю, куда ты ходишь, где ты бываешь. Пусть отец решает, как быть дальше. А пока — никуда.

— Мам, ну к Светке, — попытался я убедить ее еще раз.

Мама отрицательно помотала головой и добавила:

— Может, ты и правда поедешь к Свете, а куда потом — неизвестно. Лучше я ей сама вечером позвоню, все объясню, она девочка умная — поймет.

«Этого только не хватало!» — подумал я, бросил на диван куртку, которую держал в руках, собираясь одевать, и пошел в свою комнату.

На улице светило солнце, и стоял легкий морозец, термометр за окошком показывал минус семь. Последние дни зимы. Только гулять. Кататься на снегокате или на лыжах. Да еще мои дела… Во всем этом было мне отказано. И главное, вины за собой я никакой не чувствовал. Я жутко разозлился.