– Зато нам не придется торчать дома.

Работа волонтера предполагала обязательную улыбку на лице и любезное обращение. И еще надо постоянно притворяться, что ты слушаешь, о чем тебе говорят, Рокси совсем не хотелось ни улыбаться, ни любезничать, ни притворяться внимательной, но в качестве единственной альтернативы выступало сидение дома с матерью. Так что выбора фактически не было. Надо во всем уметь увидеть хорошую сторону.

– Я надеюсь, у мамы наладятся отношения с Танди и она перестанет называть ее «та девушка».

– Мама даже с папой римским не смогла бы наладить отношения, – с усмешкой заметил Марк. – Особенно с учетом того, что Танди считает ее еврейкой.

– Я сегодня утром пыталась объяснить ей, в какой связи ты упомянул Франкенштейна, но Танди не пожелала меня слушать. Она сказала мне, что я должна гордиться своим происхождением.

Марк негромко рассмеялся:

– Правильно она тебе сказала! Я вот горжусь. – Он вскочил, напевая «Хава нагила», и открыл дверь буфета, обозревая ассортимент хлопьев, при этом выглядел он раздражающе бодрым и веселым.

– Тебе что, не о чем беспокоиться? Налоговая декларация или еще что-то в этом роде?

– Есть, но сейчас я заняться этим не могу и потому не собираюсь забивать себе голову ненужными проблемами.

Рокси взглянула на обрывок бумаги, лежащий перед ней на столе:

– Там всего лишь одно задание.

– Да, но какое объемное. – Он достал из буфета картонную коробку с кукурузными цветными колечками для детского питания и прикрыл дверцу буфета ногой, самодовольно ухмыляясь. – Тебе придется поработать нянькой у группы чудаковатых стариков из дома престарелых в Пайн-Хиллз.

Рокси, прищурившись, пыталась разобрать почерк матери.

– Клуб закадычных убийц?

– Дай мне посмотреть. – Марк тоже прищурился. – Ага. Клуб загадочных убийств. – Марк вернул Рокси бумажку и принялся искать миску. – В этом клубе три члена, и мать каждый день приходит к ним на час, пытается вытащить их в город и все такое.

– По часу в день? Не так уж плохо.

– Да, но мама сказала, что они заставят тебя приходить к ним чаще. – Марк схватил ложку и сел напротив Рокси. – Дружеское предупреждение: мама сказала, что эта троица из разряда трудновоспитуемых. Заместитель заведующего по досугу заставляла их вступить в какой-нибудь клуб по интересам, но они отказывались. В конечном итоге они сами создали этот Клуб загадочных убийств, но на самом деле вся их клубная деятельность сводится к тому, что они садятся вокруг телевизора и смотрят «Си-эс-ай. Место преступления». – Марк открыл коробку с колечками. – Они просто обожают этого сексуального доктора Гила Гриссома. Одна из дам, членов клуба, повесила у себя на двери с внутренней стороны фотографию его голой задницы.

Рокси закрыла лицо руками. Марк захихикал:

– Я думал, тебе понравится. Мама говорит, что если их предоставить самим себе, они вообще не будут слезать со своих кресел. Она заставляет их двигаться, давать нагрузку мышцам, посещать парк. – Марк протянул руку за молоком.

– Готова поспорить, что они ее ненавидят.

Марк самодовольно усмехнулся:

– Именно поэтому в твоем списке только один пункт. Мой список длиннее, но поручения там проще. Я должен привезти вещи на церковный двор для благотворительного базара, встретиться с пастором по поводу цветов, проинформировать кумушек из Дамской баптистской организации о том, что мама будет отсутствовать несколько недель, и так далее и тому подобное. К счастью, в отличие от тебя все мои дела начинаются после девяти.

– В девять? Я должна быть у них в девять утра?

– Да. Если тебе не нравится распорядок, договорись о другом времени с членами твоего Клуба загадочных убийств. Может, они согласятся перенести ваши встречи на более позднее время.

Рокси вздохнула и придвинула к себе чашку с кофе, с несчастным видом уставившись в нее. Вообще-то она любила кофе, но сегодня утром ничто не могло ее порадовать.

Голубые глаза Марка блеснули озорством.

– Эй, могло быть и хуже. Они могли бы быть фанатами «Барнаби Джонса».

– Ты меня убиваешь.

– Я высажу тебя у дома престарелых и через час вернусь за тобой. Кстати, мама говорит, они встречаются в, комнате Дойла Клойда.

Рокси поставила чашку на стол.

– Он умер несколько лет назад, и у него до сих пор есть комната?

– Похоже, в доме престарелых время идет на удивление медленно. – Марк энергично зачерпнул свои колечки ложкой. – Меня всегда занимала смерть Дойла.

Его сбили и переехали, но того, кто это сделал, так и не нашли.

– Его переехали возле «Пигли-Уигли». – «Пигли-Уигли» был единственным в Глори настоящим большим супермаркетом. – Я бы подумала, что его линчевала толпа.

– В Глори? Если бы ты видела, какие мастодонты в толстенных зеленых очках выходят из «Пигли-Уигли» каждый день, и каждый за рулем громадной старой колымаги, ты бы не сомневалась, что его задавили чисто случайно. Тот, кто его переехал, должно быть, решил, что случайно наехал на бордюр, и тут же забыл об этом эпизоде.

Марк с удовольствием хрустел цветными колечками.

– Я о Дойле и думать забыл. Помню, он любил сидеть на городской площади и плеваться в прохожих. – Марк захихикал. – Когда Арни только приехала в город, он ущипнул ее. Она хотела, чтобы я ему за это врезал, но я не мог драться – слишком сильно смеялся. – Улыбка Марка сначала померкла, а потом и совсем пропала. После непродолжительного, но болезненно неловкого молчания он вздохнул. – Давно это было.