– «Шопард», – подсказал Евгений, не заметив иронии в словах своего коллеги.

– Точно, «Шопард», – обрадовался подсказке Снежин и продолжал: – По мнению ювелира, перстень стоит никак не менее десяти тысяч долларов.

– Впечатляющая безделушка, – заметил Кудрявцев.

– И я о том же, – усмехнулся контрразведчик. – Поэтому встает законный вопрос: как это у простого курьера, обычного перевозчика денег, на пальце могло оказаться целое состояние?

– А в рюкзаке его помощника станция космической связи с процессорным блоком шифрации и сжатия в пакет передаваемой информации, – добавил к словам контрразведчика Евгений Кудрявцев.

– Приходилось встречаться с такими штуками? – поинтересовался у Кудрявцева Снежин.

– В основном с их военными аналогами. А этот вариант фирма «Кенвуд» выпускает для гражданского потребителя, правда, такого, который может себе позволить выложить за предлагаемую станцию стоимость нового «Мерседеса».

– Упакованные курьеры, – покачал головой офицер военной контрразведки.

– Они не курьеры, – возразил Кудрявцев. – Ахмед и Динаев показали на допросах, что иностранцы прибыли в их отряд 4 сентября, а взяли мы их 8-го. Обычные перевозчики денег никогда не задерживаются на чеченских базах так долго.

– Тогда кто они?

– Молодой, скорее всего, телохранитель при своем хозяине, ну и одновременно носильщик для станции космической связи, а вот обладатель перстня… – Евгений вернулся за стол и задумчиво постучал пальцами по его столешнице. – Я бы предположил, что он военный советник, если бы не его убийство. – Кудрявцев поднял взгляд на Снежина и быстро заговорил: – Смотри, диверсант вернулся к лагерю не для того, чтобы мстить нам. Его целью было убийство иностранца! И свою первую очередь он выпустил по нему! Для чего диверсанту нужно было рисковать собой? А он здорово рисковал, возвращаясь в лагерь. Так какую опасность мог представлять для него иностранец, если ради его убийства он рискнул собственной жизнью?

– Иностранец знал что-то такое, что диверсанту нужно было обязательно скрыть, – ответил Снежин.

– Вот! – Евгений поднял вверх указательный палец. – Но что могло стать известно иностранному советнику о диверсантах, если он пробыл вместе с ними всего четверо суток?! Причем он знал что-то такое, что не было известно чеченским боевикам, ведь диверсанты не пытались убить никого из захваченных нами боевиков.

– Да, задачка, – контрразведчик в задумчивости покачал головой. – Но, возможно, мы это узнаем, когда установим личности иностранцев. Как ты и просил, я переслал фотографии обоих и их дактокарты в центральную картотеку ФСБ. Завтра, думаю, будет ответ.

Кудрявцев снова выбил пальцами дробь по столешнице и, рассуждая вслух, предположил:

– Если эти иностранцы известные личности, то ответа может и вовсе не быть.

– Не понял. Как это не быть? – удивился Снежин.

– Ладно, не бери в голову, – махнул рукой Кудрявцев. – Давай-ка мы, для пущей верности, перешлем их рожи и пальцы моему начальнику. Вдруг да в информационно-аналитическом отделе ГРУ тоже имеется на них информация. Поможешь? – Евгений поднял на контрразведчика вопросительный взгляд.

– Легко. Пошли.

Хасавюрт разительно отличался от полуразрушенных чеченских городов, где Блэку не раз приходилось бывать. Но диверсанту бросилось в глаза даже не отсутствие разрушенных артобстрелами и бомбежками зданий, а множество людей, беззаботно разгуливающих по городским улицам и площадям. По сравнению с Хасавюртом улицы Грозного и Урус-Мартана выглядели просто пустынными. Даже в Гудермесе, который война как бы обошла стороной, спешащие по своим делам прохожие то и дело с опаской оглядывались по сторонам.

Предположив, что в толпе ему будет легче затеряться, Блэк поначалу обрадовался обилию встречающихся ему прохожих. Но вскоре он обратил внимание, что среди всей этой пестро одетой толпы почти не встречаются люди в армейской форме. Да и те, кого он заметил, были настоящими военнослужащими, имевшими на своей форме все положенные знаки отличия. Чтобы не слишком бросаться в глаза, Блэк стянул свою армейскую камуфляжную куртку и, свернув, понес в руке, оставшись в одной черной футболке. Но утром в городе было еще прохладно, и легко одетых людей среди прохожих тоже было мало. Но диверсанту неожиданно повезло. Людской поток привел его к одному из многочисленных стихийных городских рынков. Блэк сейчас же завернул на рынок и, пройдя по рядам продавцов, преимущественно женщин, держащих просто в руках и на плечиках всевозможную одежду, выбрал не новую, но еще крепкую куртку-штормовку из плотной брезентовой ткани. Торговка, по мнению Блэка, просила за куртку просто смешную сумму, и он заплатил не торгуясь. Желая посмотреть, как сидит только что приобретенная куртка, он взглянул на себя в зеркало, и его дыхание перехватило от страха, когда он увидел свое отражение. На фоне совершенно бледного лица четко обозначились загорелые круги вокруг глаз – следы постоянного ношения закрытой шлем-маски с прорезями для глаз. Блэку даже стало нехорошо. «С такой рожей, меня остановил бы первый же военный или милицейский патруль и потребовал документы», – сообразил Блэк. И хотя в нагрудном кармане армейской куртки диверсанта лежал искусно выполненный российский паспорт, Блэк вполне справедливо предположил, что одной уличной проверкой документов дело могло и не ограничиться. А первая же серьезная проверка с запросом по месту выдачи паспорта или прописки выявила бы его подделку.

Отвернувшись от зеркала, Блэк низко наклонил голову, а отойдя на несколько шагов, поспешно натянул на голову капюшон. Чувство самосохранения заставляло диверсанта вернуться в лес, где он вместе с оружием оставил своих боевиков. Но логика подсказывала ему, что ни Колчан, ни Слон, ни Боксер не справятся с его задачей. И Блэк решил рискнуть. Поплутав по рынку, он отыскал прилавок с дешевой косметикой и парфюмерией, где приобрел тюбик тонального крема и пудреницу. Продавала косметику густо накрашенная смазливая девица, которая была не прочь поболтать с покупателем. Но Блэк, не поднимая на нее лица, молча расплатился и, сунув покупки в карман, отошел прочь. Выбравшись с рынка, диверсант зашел в первую попавшуюся подворотню и, выдавив на ладонь тонального крема, густо покрыл им лицо, а затем на смазанную кремом кожу нанес слой пудры. Рассмотрев себя с помощью вставленного в пудреницу зеркальца, Блэк увидел, что его кожа приобрела неестественный болезненный вид, зато и круги загара вокруг глаз перестали выделяться. Все же не решившись снять капюшон, он вышел из подворотни.