Персы посапывали в кресле, Арчибальд матерился, сидя на шкафу. Стоило Катке встать и пройти в ванную комнату, как пернатый перелетел на одну из камер и принялся методично долбить клювом по объективу.

Пришлось выпроваживать Арчи в коридор. Просто так двухкрылый улетать не собирался. Обматерив Катку с головы до ног, он влетел в комнату Лидии Владимировны.

Не ведая о словарном запасе попугая, Гаврилюк начала сюсюкаться с милой птичкой, а когда до ушей Каты долетело картавое «Заткни пасть, стерва», Лидия Владимировна – разумеется, по системе Станиславского – рухнула в обморок.

Утром Ката отправилась к Беляне. Настроение было мерзкое, погода еще гаже. Вконец вымотали пробки на дорогах.

Из «Фиата» Ката выходила злая, как свора голодных собак. Прошмыгнув в подъезд, Копейкина остановилась у обитой светлым дерматином двери.

На звонок откликнулись быстро – не прошло и десяти секунд, как на пороге нарисовалась румяная девчушка.

– Привет, – Катка переминалась с ноги на ногу.

– Вы ко мне или к маме? – поинтересовался подросток.

– Мне нужна информация, – Ката глупо улыбнулась и вытянула вперед руку с пуговицей. – Необходимо вернуть пуговичку Беляне. Знаю, что она проживает в этом подъезде, а номером квартиры не располагаю. Не поможешь?

– Варька, с кем треплешься? – донеслось из недр квартиры. – Закрой дверь, дует.

– Здесь Беляной интересуются.

Поманив Катку пальцем, девчушка проговорила:

– Поднимайтесь на третий этаж, квартира Беляны сто двадцать вторая.

– Спасибо.

– Не за что.

Поднявшись по ступенькам, Ката смахнула со лба капельки пота. Из квартиры Фешевой лилась приятная музыка. Отлично, значит, хозяйка дома. Порадовавшись, Катка позвонила.

Щелкнув замком, Беляна округлила глаза:

– Вы? Проходите. А… что-нибудь случилось?

– Привезла вам пропажу.

– Ох, – заулыбалась Фешева. – А я ее обыскалась. Вот спасибо так спасибо. Думала, с концами.

Из большой комнаты раздался детский плач.

– Ой, Сашка проснулся, – Беляна ринулась на зов ребенка. – Проходите на кухню, я сейчас.

Кухня Фешевой напоминала скворечник. Кроме стола, двух стульев, раковины и небольшого буфета туда можно было еще поместить разве что табуретку.

Усевшись на стул, Ката уставилась в висевший на стене календарь. Беляна, держа на руках кроху, протиснулась в помещение с виноватым выражением лица:

– Даже двоим здесь тесно.

– Да уж, маловаты апартаменты.

– Неудобно – жуть. Ведь у нас как принято: пришли гости – их сразу приглашают на кухню, за стол усаживают, а у меня? Приходится в комнате стол накрывать, а сюда каждые пять минут носиться. То одно поставить забудешь, то второе. Эти габариты рассчитаны на гномов.

Сашка снова разревелся.

– Тихо-тихо, мамочка рядом, успокойся.

– Сколько ему?

– Семь месяцев.

– Богатырь.

– Не то слово. Крупненькие мы. Когда на свет появился, четыре сто весил.

– Белян, а кто вчера с ребенком оставался, когда вы Гаврилюк встречали?

– А никто.

Катка подпрыгнула:

– Как никто?

– Я его спать уложила, а сама в аэропорт.

– Не боитесь?

– Сашка паренек спокойный. Днем три часа спит, а я делами преспокойненько занимаюсь. А если честно, сама валюсь на кровать и дрыхну без задних ног. Устаю очень.

– Одна сына воспитываете?

Вместо ответа Фешева спросила:

– Катарина, вы сильно торопитесь?

– Да в принципе нет.

– Можете услугу оказать? Посидите с малышом минут тридцать, мне кой-куда смотаться необходимо. Я быстро, одна нога здесь, другая там.

– В магазин побежите? В аптеку? Так давайте я съезжу. Не стесняйтесь, говорите, я ж на машине.

– Нет, мне с подругой пересечься надо. Не смотрите, что Сашка разревелся, он сейчас притихнет.

Получив согласие Копейкиной, Беляна сунула ноги в сапожки, сняла с вешалки серый плащ, схватила черную сумочку и была такова.

Саша лежал в коляске и, как показалось Катке, засыпал.

Пройдя по квартирке, Катарина подошла к балкону. На старенькой тумбочке обнаружилась пепельница, полная окурков. Похоже, Фешева не очень-то утруждает себя и идет к мусорному ведру лишь тогда, когда окурки начинают падать на пол.

Кроха закряхтел. Катка схватила желтую погремушку:

– Смотри, какой цыпленок.

Александр разразился громким плачем.

– Ну-ну, не надо кричать. Мама скоро вернется, – заворковала Катка.

Ребенок продолжал надрываться. Взяв кроху на руки, Ката начала нарезать круги по комнате. Минут пять спустя Сашка успокоился. Но стоило положить его в коляску, как квартиру снова огласил детский плач.