Мы растерянно молчали, не зная, что ответить, но, к счастью, тут Васька отвлекся:

— О! Ведут родимого!

Из широкого прохода между рядами гаражей появились несколько милиционеров, в форме и в штатском, среди них шел здоровенный медвежистый мужик, угрюмо понурив голову. Его руки были в наручниках.

Проходя мимо группок народа, мужик повернулся к ним и рявкнул:

— Не воровал я, слышите? Найду суку, которая меня подставила, — убью!

— Иди, иди, Птицын, — подтолкнул его Алексей Николаевич, наш местный милицейский начальник, в ведении которого находились это городское предместье, деревушки между городом и заповедником и наш остров. Отец, друживший с ним, называл его просто участковым, и, по сути, Алексей Николаевич выполнял работу участкового.

Хотя и серьезными преступлениями ему заниматься доводилось, если они случались на его территории.

Когда я услышал, как он обращается к браконьеру, мне пришло в голову, что редко встретишь такое несоответствие фамилии и внешности. Когда говоришь «Птицын», то подразумеваешь что-то легкое, крылатое, хрупкое. А Леньке больше подошла бы фамилия «Медвежин» или «Кабанов».

Птицын пошел вперед, на взгорок, туда, где за домами, ближе к железнодорожному переезду, было местное отделение милиции. А Алексей Николаевич, чуть отстав от арестованного и своих подчиненных, обернулся и крикнул:

— Михаил Дмитриевич, вы идете?

— Иду, иду! — отозвался звонкий молодой голос. — Вот только еще раз осмотрю гараж, а потом опечатаю! Я вас догоню!

Алексей Николаевич кивнул и пошел дальше. Фантик толкнула меня локтем в бок:

— Михаил Дмитриевич… Это ведь наш Миша, да?

Я кивнул. Кто еще это мог быть? «Нашим Мишей» был начальник местного отделения (или это управление называется?) ФСБ, совсем молодой паренек, которого назначили к нам во время зимних каникул, как раз когда Фантик у нас гостила, мы все тогда и познакомились. Он сам предложил нам называть его Мишей, потому что, мол, он ненамного старше нас. «Ненамного» означало лет на десять, ему было года двадцать два — двадцать три. То есть приблизительно столько же, сколько Шашлыку. «Я к вам на полгода, — объяснил он тогда. — В гражданских терминах это, пожалуй, называлось бы «преддипломная практика». Впрочем, не удивлюсь, если меня попросят задержаться подольше. Слишком резкая нехватка кадров сейчас».

Он как в воду глядел. Прошло уже больше полугода, а Миша так и не собирался покидать пост начальника городского управления. Его подчиненными, если не считать двух-трех ветеранов, были такие же молодые ребята, как он сам.

— Пойдем к нему? — сразу же предложил Ванька.

— Пойдем, — согласился я. — Тут дело такое…

Мы обогнули кучку народа и прошли туда, откуда доносился голос Миши. Гараж Птицына был на самом берегу, и от него шли в воду рельсы для спуска лодки. И лодка была там, наполовину вытянутая на берег!.. Мы пригляделись — точно, она, которую угнали Шашлык с Чумовым и которую мы перепрятали! Мы глазам своим поверить не могли!

— Вот это да… — потрясенно прошептал Ванька.

— Что такое? — сразу спросила Фантик. — Лодка — та самая?

— Да, — ответил я. — Просто фантастика какая-то!

— Теперь нам тем более надо поговорить с Мишей! — заявил Ванька.

Мы направились к гаражу, и почти сразу же нас остановили двое крепких ребят в штатском:

— Вы куда?

— К Михаилу Дмитриевичу, — ответил я. — Он нас знает.

Услышав мой голос, Миша выглянул из гаража:

— Батюшки, вся троица! Пропусти их, Никита!

Ребята ухмыльнулись и пропустили нас. Именно Никита пропустил. Видно, на этом посту он был старшим.

Когда мы вошли, Миша обозревал внутренности гаража, уже основательно перевороченные. Судя по тому, что было вытряхнуто из ящиков и перевернуто на верстаке и на полках, у Птицына и в самом деле был колоссальный запас деталей и инструментов для любого ремонта.

— Из любопытства пожаловали? — спросил Миша. — Или как?

— Или как, — ответил я. — А почему ты занимаешься этим делом? Ведь воровство — это обычно для милиции…

— Да ну!.. — Миша махнул рукой. — Приходится заниматься, потому что хищение произошло на стратегически важном объекте. Сами понимаете, без световых бакенов какая-нибудь баржа или туристский теплоход могут даже при работающем маяке сбиться с фарватера и сесть на мель. А если на барже перевозят какие-нибудь вредные или взрывоопасные вещества или теплоход арендован «Интуристом» и французы с американцами в воду посыплются, то это уже будет похоже на провокацию или теракт. После такого ЧП первый спрос с безопасности: куда, мол, ваша служба глядела? Да и всю электронику из световых бакенов можно много где в дело употребить, в том числе и на дурные цели… Вот и приходится вникать, чтобы подстраховаться… Но лучше говорите, что у вас?

— По-моему, мы можем доказать, что Птицын невиновен! — выпалил я.

— Вот как? — Миша резко повернулся к нам. — Выкладывайте!

— Мы видели лодку Птицына в бухточке, со стороны маяка! — затараторил Ванька, оттесняя меня. — Это вчера было, ее угнали Шашлык и Мишка Чумов! Они еще спорили, сразу сдать лодку в подпольную скупку или сперва сплавать на ней за чем-то, что им нужно! Шашлык сказал, что из этого места плыть удобнее всего, а ведь к той стороне только бакены близко, и больше ничего нет, так? И еще Шашлык сказал, что в любом случае надо выждать, потому что владелец лодки — мужик крутой и предупредит всех подпольных скупщиков металла, что кто его лодку купит, тому он голову оторвет, и пусть лучше сразу ему воров закладывают! Вот лодку и можно будет резать на куски и сдавать только дней через десять, а то и через месяц! Вот!