Шрифт:
Ублюдок! — раздалось из соседней камеры по-английски.
При звуке этого голоса сердце Рэмбо замерло. Его охватило радостное возбуждение.
Ошибки быть не могло. Даже такой, дрожащий от боли, осипший от ненависти, голос мог принадлежать только…
Траутмэну.
Ты жив!
Траутмэн продолжал выкрикивать ругательства:
— Педераст! Сифилитик!
Голос Траутмэна сорвался, и он застонал и бессилия.
— Ай-яй-яй! — произнес хриплый голос. — Наш слушатель, когда захочет, может говорить. Какая жалость, что это не случилось раньше. Интересно… Если мы пригрозим ему допросить другого заключенною, более юного, может, наш американский снизойдет и до беседы с нами…
Наступившую тишину прорезал крик Траутмэна.
— Я не знаю, где прячутся мятежники.
— К моему удовольствию, мы это скоро выясним. Но возможно, это знает ребенок, которого мы сейчас допросим.
Рэмбо взял ключ, которым он открывал дверь в коридор, и вставил его в скважину двери той комнаты, где они сейчас прятались.
Он надеялся, что ключ подходит ко всем дверям.
Он выглянул из двери, никого не увидел и тихо, почти бесшумно, направился к закрытой двери камеры Траутмэна, которая находилась рядом с открытой камерой.
Рэмбо не знал, сколько там было людей. Он различил только два голоса, но опасался, что там много людей. Вряд ли он справится с ними, не поднимая пальбы.
А стрелять он не хотел. Это значило поднять на ноги всех в крепости.
Но можно было поступить иначе.
Через четыре минуты мины взорвутся. Тогда звуки его выстрелов никто не услышит.
Но сейчас ему нужно действовать бесшумно.
Он остановился около раскрытой двери, из которой доносились голоса.
— Приведите другого пленника, — сказал по-английски хриплый голос. — На этот раз девочку. Если она не признается, ее смерть также будет на совести американца.
Услышав приближающиеся тяжелые шаги, Рэмбо резко бросился в дверной проем. Он ухватился за решетку на окне, захлопнул дверь и воткнул ключ в замок, стараясь не дать солдату открыть дверь.
Рэмбо провернул ключ. Замок заперся.
Люди в камере испуганно завопили.
На крик могли сбежаться.
Он поднял нож и пырнул им через решетку солдата, пытавшегося открыть дверь. И тут же понял, что убив его, он не сможет заставить замолчать другого, который не попал в поле его зрения.
Рэмбо спрятал нож, достал стрелу и снял наконечник. Это был конический наконечник. В отличие от четырехгранных «Медноголовых потрошителей» шуму он не наделает, но уж наверняка заставит замолчать тех, кто был в камере.
Изнутри вновь забарабанили по двери. Крики стали громче.
Со всей силы Рэмбо метнул наконечник в камеру. Капсула со слезоточивым газом ударилась о противоположную стену и лопнула, выпустив облачко белого газа, который сразу же заполнил все углы.
Люди внутри закашляли. Рэмбо бросил вторую капсулу. Рука, державшаяся за решетку, исчезла. В камере зашлись в кашле.
Схватив ключ, Рэмбо бросился к соседней камере. Дрожащей рукой он с трудом нашел замочную скважину и повернул ключ. Траутмэн лежал в полубеспамятстве в забрызганной кровью зловонной камере.
— Иисусе, полковник!
— Рэмбо? — Траутмэн заморгал, не веря своим глазам и опасаясь, что ему все это мерещится.
— Выбирайтесь отсюда, полковник. Поднимайтесь. — Рэмбо обхватил его, поднял на ноги и, поддерживая, вывел из камеры.
— Но, Джон, как…
— Пойдемте, сэр. Не разговаривайте.
10
Ураган различных чувств обрушился на Траутмэна, лишив его сил. После ослепительных огней камеры нормальный свет в коридоре казался ему тусклым. Все виделось как бы в дымке.
Но у него не было никаких сомнений, что именно Рэмбо ворвался к нему в камеру. И сейчас именно он помогал ему ковылять по коридору.
Рэмбо изредка останавливался, делая что-то, что Траутмэн не понимал.
Наконец до него дошло — Рэмбо отпирал остальные камеры, освобождая заключенных.
Но среди смутно различаемых им бегущих по коридору фигур афганцев Траутмэн ясно увидел блондина в форме Советской Армии! Неужели солдаты настигли их?
Траутмэн попытался убежать от солдата, Рэмбо крепче обхватил Траутмэна и еще быстрее повел его к солдату.
— Нет! Они убьют нас, Джон!
Смятение Траутмэна лишь усилилось, когда Рэмбо быстро заговорил с солдатом о чем-то по-русски. Солдат ответил.
У Траутмэна закружилась голова: Рэмбо, кто это?
11
— Потом объясню, — ответил Рэмбо. — Нам надо скорее уходить отсюда.
Они добрались до конца коридора, прошли через открытую дверь, остановились и стали ждать, пока Муса проинструктирует освобожденных мятежников.
Мины взорвутся через две минуты. Пойдем, — сказал Рэмбо.