Наконец сэр Ланселот поднялся и поклонился прекрасным дамам:

— Приветствую вас, миледи. И добро пожаловать!

Они ответили хором в унисон, как в церкви при чтении литании:

— И мы вас приветствуем, сэр Ланселот Озерный, сын короля Бана из Бенвика, первый рыцарь всего христианского мира. Веселья и долгих лет вам жизни!

— Полагаю, ваши титулы повторять не требуется? — спросил Ланселот. — Мне они прекрасно известны. Вы Фея Моргана, королева страны Гоор, сводная сестра нашего короля Артура, дочь герцога Корнуолльского и прекрасной Игрейны, которая впоследствии стала супругой короля Утера Пендрагона. А вы королева Внешних Островов…

— Пожалуй, и в самом деле не стоит повторять, — остановила его Моргана. — Коли все мы здесь знакомы.

Ланселот умолк и несколько мгновений молча изучал лица королев — идеальной формы брови, сияющие глаза, прелестные гладкие щеки.

— Миледи, — заговорил он после паузы, — поправьте меня, если я что-то путаю. Но мне казалось, вчера в жаркий полдень я заснул под яблоневым деревом. Дело происходило посреди солнечной равнины, и со мной рядом находился мой племянник сэр Лионель. Сегодня же я проснулся в холодной и темной камере, раздетый чуть ли не донага. Мне необходимо знать, на каких основаниях я здесь нахожусь. Ответьте, миледи, я пленник?

— Скорее, я бы назвала вас узником любви, — с улыбкой заявила Моргана.

И заметив, что остальные королевы намереваются вмешаться, холодно произнесла в их сторону:

— Минуту терпения, дорогие сестры. Дайте мне договорить, а потом уж используйте свой шанс.

Затем Моргана снова повернулась к Ланселоту.

— Итак, милорд, — сказала она, — вы совершенно правы: мы взяли вас в плен.

— А где сэр Лионель?

— То нам неведомо. Когда мы вас увидели, вы находились в полном одиночестве. Никого рядом не было.

Ланселот вновь присел на край бархатного ложа.

— И что же вам от меня нужно? — спросил он.

Три королевы разразились визгливыми смешками, а Фея Моргана сказала с одобрительной улыбкой:

— Закономерный вопрос. Отвечу, ибо с покладистым узником куда проще вести дела. Итак, милорд, посмотрите на нас четверых. У нас есть все, что только пожелаешь: земли, богатство, власть и самые невероятные диковинки. Более того, благодаря нашему искусству мы можем получить вещи и удовольствия, не относящиеся к нашему миру. И даже если нечто, потребное нам, не существует на свете, то мы можем создать его силой своей магии. Короче, вы понимаете, что удивить нас очень сложно. А ведь все мы в душе чуть-чуть дети, нам хочется новых игрушек. И когда мы увидели вас спящим — вас, самого лучшего рыцаря в мире! — то подумали: «Вот она, та диковинка, которой у нас еще нет!» И мы забрали вас с собой. Однако здесь возникает сложность: характеры у нас таковы, что мы не привыкли делиться своими игрушками. Что поделаешь, так уж мы созданы. Поэтому мы решили посоревноваться за вас и определить, кому же вы будете принадлежать. Однако, памятуя печальный опыт прошлого (а у нас уже не раз возникали подобные ситуации), мы хотели бы решить дело по-мирному. Ведь коли дойдет до драки, то, боюсь, от вас лишь клочки полетят. Такое тоже бывало: по окончании спора драгоценный приз оказывался в таком виде, что никакой радости победительнице не доставлял. Согласитесь, даже самый лучший в мире рыцарь изрядно потеряет в цене, коли предстанет в виде кучи окровавленных останков. Подождите, сестры, я уже почти закончила! Итак, на сей раз мы решили предоставить вам право свободного выбора и поклялись беспрекословно принять ваше решение. Очень надеюсь, что так и будет, ибо обычно мои сестры не слишком щепетильны в отношении своих обещаний.

— А если я не выберу ни одну из вас? — спросил Ланселот. — Что тогда?

— О, тогда боюсь, что мрак и хлад станут вашим уделом до конца жизни. Думаю, даже самый лучший в мире рыцарь долго не протянет в таких условиях. Если же вы, сэр Ланселот, будете чересчур упорно цепляться за жизнь, то можно лишить вас еды и питья. Впрочем, к чему нам обсуждать такие мрачные крайности? Я, так просто уверена в вашем здравом смысле, милорд. Каждая из нас получит шанс выступить перед вами и обрисовать свои возможности. Думаю, это может оказаться забавным, нам еще никогда не приходилось выступать в роли просительниц. Я оставляю за собой право говорить последней. А начнем мы, наверное, с королевы Северного Уэльса? Ты не против, сестра?

— С радостью, моя дорогая.

Названная дама вскинула голову, и ее рыжие волосы взметнулись, подобно языкам пламени. Из-под опущенных век таинственно мерцали зеленые, как изумруды, глаза. Легко поднявшись с кресла, она направилась в сторону рыцаря с фацией прекрасной холеной кошки. Когда же она остановилась в двух шагах от Ланселота, он ощутил исходивший от нее волнующий запах мускуса. Кровь прилила у него к жилам, рыцарь почувствовал солоноватый привкус вожделения на языке. А королева тем временем заговорила глубоким, чуть хриплым голосом:

— Думаю, вы уже поняли, что именно я намереваюсь вам предложить — переживания, о которых вы прежде лишь смутно догадывались. Восторг любви, бесконечное восхождение к экстазу, горение без конца и края — до тех пор, пока вы не почувствуете себя распятым на кресте любви. Каждый нерв у вас будет напряжен, вы станете корчиться и извиваться, будете стонать и кричать в изнуряющей страсти, словно под хлыстами демонов. Я вижу, милорд, вы облизываете губы. Подумайте хорошенько над моим предложением. Все, что вы знали дотоле, — лишь жалкий шепот по сравнению с симфонией, которую я вам обещаю.

К тому времени, как королева Северного Уэльса завершила свою речь, глаза сэра Ланселота горели, дышал он тяжело и прерывисто. А рыжеволосая соблазнительница развернулась и, как ни в чем не бывало, пошла к своему трону. Усевшись, она бросила на рыцаря взгляд победительницы. Похоже, королева не сомневалась в своей победе.

Моргана недовольно поглядела на сестру и процедила сквозь зубы:

— Это нечестно! Ты сущая дьяволица. А вы погодите, сэр рыцарь. Не торопитесь отвечать, пока не выслушаете остальных.