Меня так и подбросило: начали сдавать нервы.

— Джо, — воскликнул я, — зачем ты напялил на себя эти тряпки? — Я оглядел большую, украшенную цветами шляпу, платье, пальто с меховым воротником. — Как ты ухитрился оттуда выбраться?

— Я надел вот эти мамины вещи и через черный ход шмыгнул в соседний дом к Хербу. А потом вышел на улицу из его парадного. Должно быть, они приняли меня за мать Херба. Бежим!

Я было полез в карман, чтобы расплатиться, но вспомнил, что так ничего и не заказал. Мы вышли из аптеки и сели в мою машину; но только я включил мотор, как увидел идущую по улице девушку.

— Взгляни-ка, Джо, — сказал я, — это часом не Эгги?

— Она, — сказал Джо и, выскочив из машины, с быстротой зайца помчался по улице.

Я пошел следом за ним на тот случай, если понадобится моя помощь. Она-таки понадобилась. Эгги презрительно отвернулась от Джо и продолжала свой путь. Джо потащился сзади, потом нагнал ее и попытался взять ее за руку.

— Эгги, я все объясню, ты только меня выслушай, — сказал он.

Эгги обернулась и дала ему пощечину.

— Эгги, ну, пожалуйста…

— Пожалуйста! — Она саркастически усмехнулась. — Джозеф Мак-Суин, кто бы мог подумать, что вы выкинете по отношению ко мне такой номер!

— Какой номер?

— Кто бы мог подумать! Кому пришло бы в голову, что, изо дня в день работая над своей машиной, вы мне даже не намекнули, что это атомная установка! Я никогда…

— Эгги, это не…

— Джозеф Мак-Суин, теперь уже нет никаких сомнений, что вы самый низкий, самый гнусный…

Вокруг них начала собираться толпа. Оно и понятно: не часто увидишь парня в женской одежде, который ссорится на улице с девушкой. И не каждый день услышишь, чтобы девушка так ругалась, как тогда Эгги.

Джо стоял и слушал. Спустя немного он, как видно, понял, что бесполезно ждать, пока она утихомирится. А тут еще раздался чей-то крик:

— Это же Мак-Суин! Тот самый атомник!

Мы с Джо рванули через дорогу к моей машине, прыгнули на сиденье, и я дал газ. Потом я оглянулся — Эгги даже не смотрела в нашу сторону.

Я вел машину, а Джо сидел как пришибленный. Через некоторое время он снял шляпу с цветами, расстегнув «молнию», стянул с себя платье и бросил все это на заднее сиденье. На нем остались одни шорты.

— А знаешь, Эл, — проговорил он, — если б я на самом деле изобрел атомную машину, мне б никто не поверил.

— Возможно, — сказал я.

К этому моменту лично я уже готов был уверовать во что угодно. Я повел машину по направлению к Сидэ-Хиллу, маленькому городишке милях в пятнадцати от Парксайда; там я остановился возле универсального магазина, и Джо купил себе рабочий комбинезон: к счастью, он захватил с собой бумажник. Он по-прежнему молчал — так и сидел молча с закрытыми глазами.

Когда мы проехали миль этак тридцать пять, Джо наконец заговорил.

— Эл, — произнес он, — я считаю, что мне необходимо сделать еще одну попытку. Останови машину у следующей заправочной станции.

Я выполнил его просьбу; Джо вошел в помещение станции, набрал номер «Парксайдского курьера» и попросил к телефону редактора. Редактора позвали.

— Говорит Джо Мак-Суин, — сказал Джо. И тут же на его лице отразились растерянность и недоумение. Он перевел взгляд с телефонного аппарата на меня. — Он сразу бросил трубку — не поверил, что это я. Посоветовал, чтобы я вкручивал шарики кому-нибудь другому.

— Вот незадача! — сказал я. — А может, попробуешь еще?

— Нет. Едем обратно. Я заставлю их выслушать меня!

Когда мы вышли на площадку перед станцией, к Джо обратился мальчишка, обслуживавший одну из бензоколонок:

— Пожалуйста, мистер Мак-Суин, дайте мне ваш автограф.

— Не дам! — рявкнул Джо. — Отвяжись!

В первый раз на моей памяти Джо Мак-Суин грубо обошелся с ребенком. «Проклятье! — подумал я. — До чего они его довели!» Обратно мы ехали медленно, и за всю дорогу Джо произнес одну-единственную фразу:

— Не понимаю, почему Эгги устроила такую сцену?

Из парксайдской аптеки мы вышли где-то между десятью и половиной одиннадцатого, а теперь на моих часах было около двух. Я свернул на Парксайд-авеню, мысленно прикидывая, какой нас может ждать очередной сюрприз. Долго мне гадать не пришлось.

Еще издали мы увидели, что в нашем квартале что-то происходит. Сперва я подумал, что перед домом Джо еще толпится прежняя публика, но ошибся. Знай я тогда, в чем дело, я бы немедленно развернул машину и жарил оттуда на полной скорости, пока мы не отъехали бы от города миль на сто. Но в ту минуту я даже ничего не заподозрил, поэтому мы мирно катили вперед; а когда подъехали поближе, увидели, что улица перегорожена барьером. На барьере висел плакат такого содержания, что в первую секунду мы не поверили своим глазам: «Военная зона. Посторонним вход воспрещен».