– Иван, как тебе нравится здесь, у меня?

– Очень здорово, такого в Москве не встретишь, – отозвался он, с удовольствием поглощая суши.

– Да, это точно – я была в двух московских суширесторанах, там и близко ничего подобного нет, – удовлетворенно сказала Марина. – А вам, Юрий, нравится? – Она сознательно держала дистанцию, подчеркивая, что он чужой ей, а вот Иван уже нет, и Малыш, будучи человеком умным и проницательным, понял маневр.

– А может, и со мной на "ты"? – Он протянул ей чашку с саке.

– А есть необходимость? – высокомерно вздернула идеальные брови Коваль.

– Мне не хотелось бы общаться столь официально, – чуть коснувшись ее пальцев, когда она принимала чашку, настаивал Егор.

– Ну, как скажешь… – Коваль уставилась ему в глаза из-под своей рваной челки, и – о, ужас! – Малыш не вынес и отвел взгляд! "Хаха, вот это фокус…"

Было забавно наблюдать за тем, как отчаянно старается Малыш побороть свое слишком уж явное влечение к жене, как пытается сопротивляться и не может. Он сделался неловким, суетливым каким-то, чего раньше за ним не водилось, отвечал невпопад, не к месту вставлял фразы, то и дело тер пальцами переносицу, словно это могло помочь сконцентрироваться. Марина игнорировала его, делая вид, что увлечена Иваном, смеялась над его шутками, бросала интимные взгляды в сторону покупателя, чем еще сильнее злила Егора.

Нателла чувствовала себя не в своей тарелке, все поглядывала на Марину и на своего женишка, который просто пожирал яркую брюнетку глазами, слишком уж явно мечтая оказаться с ней наедине.

"Откуда взялась эта… ведьма? – возмущенно думала Нателла, вяло ковыряя палочками в чашке с каким-то диковинным салатом. – Зачем мы вообще сюда пришли? Все Ванька! Нам не было необходимости сидеть с ним и этой стервой, которая уже довела Юрку до ручки. Еще не хватало, чтобы она меня потеснила! Зря я, что ли, столько времени его окучиваю? Еще и беременность эта… – Девушка недовольно скосила глаза на свой живот. – Но без нее, к сожалению, мне вряд ли удалось бы удержать Юрку около себя…"

Нателла думала об этом постоянно. Ей было страшно потерять этого странного не то русского, не то англичанина – уж слишком большая сумма денег отчетливо маячила в перспективе. Оставался всего один шаг, маленький шажок – брак, и все. И тут вдруг – трах-бах, ресторан, Ванька и вот эта красотка с ледяным взглядом, которым она прошила Нателлу в самую первую минуту знакомства. Не могло это все быть простым совпадением, иначе – почему обычно спокойный и уравновешенный Юрий ведет себя как озабоченный подросток?

Коваль тоже видела состояние Егора, да что – видела! Чувствовала, как все существо мужа устремилось к ней, и сделать с этим Малыш ничего не может.

"Что же – сейчас организуем тебе возможность, дорогой ты мой!" Коваль незаметным жестом столкнула на пол хаси с подставки, и недобитый джентльмен наклонился под стол, где его уже ждал сюрприз – раздвинутые в приглашении ноги. Никогда не мог он устоять перед соблазном и сам прекрасно это знал, зачем тогда так упорно велся на ее штучки?

– Марина, а можно на пару слов? Там в зале довольно интересная гравюра. Я хотел бы поближе ее рассмотреть. Может, стоило бы купить подобную… И потом, у вас здесь очень много старинного японского оружия, хотелось бы посмотреть.

Марина про себя отметила прекрасную актерскую игру Малыша и ту легкость, с которой он врал сейчас, глядя ей в лицо. Коллекцию оружия они купили вместе, через полгода после открытия ресторана. Егор тогда увидел в газете объявление и решил сделать жене такой своеобразный подарок – почти десяток самурайских мечей. Они ездили куда-то в маленькую деревню, где проживал коллекционер, долго и придирчиво рассматривали старое оружие, Егор даже проверил остроту лезвий испытанным самурайским способом – бросив на них волос. И эта сегодняшняя просьба посмотреть мечи поближе, разумеется, была не чем иным, как предлогом вывести Коваль из татами-рум и остаться с ней наедине. Что ж, Марина и сама была не против, у нее нашлось бы, что сказать ему.

– О, конечно! Вы извините нас, мы на секунду, – попросила она Ивана и Нателлу, вставая из-за стола и направляясь к выходу из татами-рум, чтобы предупредить охрану и заставить их сидеть на месте.

Малыш шел следом, и Марина слышала, как тяжело он дышит, еле сдерживая себя, и в душе все переворачивалось от обиды на него и злости на себя – разыгрывает какую-то дешевую потаскушку, трюки картинные, жесты не ее, сама себе противна, и остановиться уже не может.

Выйдя в просторный, пустой холл, Коваль резко развернулась и отвесила Егору пощечину:

– Ну, здравствуй, мой дорогой Егорушка! Соскучился по своей девочке?

Он перехватил руку, занесенную для второго удара, завернул за спину и прижал Марину к себе, зашептав сзади в ухо:

– Лучше молчи сейчас! Говорить буду я, поняла? Да, я соскучился по тебе, да, я смотреть на тебя спокойно не могу, да, я безумно тебя хочу, это все правда. Как правда и то, что ты сейчас пойдешь со мной, да, Коваль?

Теряя остатки здравого смысла, она прошептала:

– Тебе нет нужды вести меня куда-то, все, что хочешь, ты можешь взять и здесь…