Однажды они увидели и убили дорогую птицу Сар. «В то время, — говорит сказитель, — птица считалась очень дорогой птицей у якутов, означая либо счастье, либо что-то заветное». Сняв шкуру с птицы, охотники прибили ее для просушки к первой (главной) матице дома. Когда Тыгын вошел к ним и увидел птицу Сар, он стал просить сыновей Ныырбакаан, чтобы те отдали ему заветную шкурку, но получил отказ. Тогда Тыгын рассорился с ними, силой схватил шкурку, сел на коня и попробовал ускакать. Но в ответ сыновья Ныырбакаан стали стрелять в него из луков. Отпрыгивая и увиливая от быстрых стрел, Тыгын увидел, что острия стрел впиваются в лиственницы до самого древка. Устрашенный этим Тыгын бросил шкурку птицы Сар и поскакал домой.

Узнав о происшедшем, старуха Ныырбакаан решила, что ей с сыновьями здесь больше не будет житья, и бежала на Вилюй, где от нее произошел Нюрбинский улус.

В другом варианте рассказа о Ныырбакаан говорится, что на Вилюе во времена Тыгына, «в окрашенное алой кровью боевое время, жили племена дьирики-ней» — туматы и тунгусы. Туматы обратились к тунгусам с просьбой разрешить им поселиться рядом, но те отказали. Туматы напали на тунгусов, однако последние поголовно истребили туматов, «прикусив (их) кровью». Уцелела только одна девушка по имени Ныырбакаан, которая спаслась в яме, а затем бежала вниз по Вилюю в ветке (легком челноке. — А. О.) брата. По дороге девушка ловила птиц силками из собственных волос и тем питалась.

Доплыв до одиноких старика и старухи, Ныырбакаан сказала им, что ее родных истребил колдовством грозный шаман, и затем стала им вместо дочери. Здесь ее встретил Тыгын, приехавший охотиться в тайгу, и потом рассказал о ней своему отцу. По просьбе последнего Тыгын привез девушку, и отец взял Ныырбакаан побочной женой. В дальнейшем от этого брака родились дети Босхот-бэлгэтин, Тойук-булгудах, Ырыа-быр-кынга. В дальнейшем происходит ссора их с Тыгыном из-за шкуры матерого зверя.

В других преданиях старуха, прародительница вилюйских якутов, называется Джардах, или Джархан-эмяхсин. Но суть преданий одна и та же: от Тыгына откалываются и уходят на Вилюй его родственники, предки вилюйских якутов.

Ход дальнейших событий, развернувшихся поело ссоры Тыгына с братьями, развивался так. Несмотря на ссору с братьями, Тыгын долгое время стремился сохранять дружбу и мир с ушедшими на Вилюй сородичами. Но зато он нещадно грабил и разорял другие роды, которые не решались ему сопротивляться. Он имел, говорит Линденау, столкновения с борогонцами на озере Мюрю и на Алдане по дороге к Верхоянску; с батурусцами на реке Татте и с бетюнцами на реке Амге у речки Хатуйа.

Указания на агрессивную войну Тыгына со всеми перечисленными племенами содержатся и в поздних преданиях, которые имеют особенную ценность потому, что в ряде случаев освещают ход событий не с точки зрения сородичей Тыгына — кангаласцев, а с точки зрения их врагов, так как записаны у потомков последних в восточных улусах.

Столкновения Тыгына с борогонцами отразились, например, в легенде о богатыре Бэрт-хара. В варианте легенды, записанном от усть-алданского сказителя Д. Говорова, о первой встрече людей Тыгына с Бэрт-хара говорится, что искавший своих лошадей парень Тыгына Бёдьёке-бёгё неожиданно увидел следы человека с днище берестяного ведра. Пройдя по богатырскому следу, он достиг борогонских земель и в местности Ханга нагнал богатыря, а затем, осмелев, толкнул его сзади грудью своего коня. Богатырь на это лишь слегка махнул левой рукой, и Бёдьёке и его конь отлетели в сторону с такой силой, что увязли в сугробе. Простодушный Бэрт-хара обернулся, вытащил их из снега и, увидев очень важного человека в дохе из черных соболей, подумал, что на него напал лесной зверь, а потому поставил на ноги и обернул его лицом на запад.

Услышав рассказ Бёдьёке, Тыгын решил «найти богатыря, попрать его имя и пути, расплескать его счастье». Приехав со многими воинами к матери Бэрт-хара, Тыгын увидел огромный лук, тетиву которого не мог натянуть ни один из его воинов. Оказалось, что из этого лука Бэрт-хара стрелял в детстве. Когда богатырь вернулся, он поймал быка, положил его к себе на колени и сразу свернул ему голову, а затем тут же содрал с него руками шкуру. Когда бык варился, на колени богатыря упало горящее полено, но Бэрт-хара даже не заметил ожога.

Тыгын побоялся ночевать по соседству с жилищем Бэрт-хара и уехал на озеро Мюрю, где и зимовал. Весной Тыгын устроил там ысыах и пригласил на него Бэрт-хара, которому вручил берестяной сосуд с кумысом, куда был насыпан мелко нарезанный конский волос. В то время как богатырь сидел и пил, Тыгын ударил его мечом, целясь в основание шеи. Но Бэрт-хара увернулся от удара, даже не расплескав напитка. Когда этот предательский удар повторился, Бэрт-хара хотел в гневе заколоть пальмой (копьем. — А. О.) всех находившихся в улусе и оставил свое намерение только после долгих уговоров Тыгына. Во время празднества Бэрт-хара победил всех лучших воинов Тыгына в играх и стрельбе из лука.

После окончания игр и состязаний ночью, когда Бэрт-хара крепко спал, Тыгын разобрал половину урасы и бежал через отверстие. Погнавшись за ним, Бэрт-хара и его сородич Кылыса-сюрюк догнали людей Тыгына у озера Бёейдингё Тийт и отогнали две трети их скота, а сам Тыгын, «не заботясь о скоте — пище», пустился в бегство.

В других преданиях говорится, что на обратном пути от Бэрт-хара Тыгын все же напал на один из борогонских родов, Бес-борогон, проживавший в 30 урасах, и поголовно истребил его, кроме одного скрывшегося, под опрокинутой чашей мальчика.