Она не воспротивилась, а лишь издала еще один сонный вздох, когда Даниэль с осторожным давлением раздвинул стройные ноги, открывая своим чутким пальцам полный доступ к покрытым жемчужной росой завиткам. Девушка застонала, пробормотав его имя, и мужчина замер, проверяя, не проснулась ли она. Джози не стала принимать душ после последней близости, но ее плоть по-прежнему оставалась шелковистой, а от обильно выступивших соков быстро увлажнялась: тело снова готовилось принять его. А восставшая, напряженная мужская плоть пульсировала от страстного желания проникнуть в жаркое лоно, ласками выманив приглашение, пока девушка находилась на грани сна и бодрствования.

Даниэль поцеловал каждую из маленьких грудей, тщательно контролируя свое желание, так как не хотел разбудить Джози раньше времени. Нежные полушария тотчас же украсили тугие бутоны, а тело выгнулось дугой в неосознанном приветствии. И он принял его: язык в медленном танце заскользил то по одному, то по второму розовому ореолу до тех пор, пока девушка не издала горловой стон, давая понять, что покинула страну грез.

Он поцеловал мягкие после сна губы и скользнул языком в беззащитный против жаркой атаки рот, подстегиваемый желанием ощутить ее вкус. Сладкий, как подогретый леденец. Первая же порция превратила страстное желание Даниэля в неистовый голод. С приоткрывшихся губ девушки сорвался сонный стон удовольствия, и внезапно она вернула ему поцелуй, вторгшись в его рот с яростной жаждой, не уступающей его собственной. Пальчиками маленькой руки Джози запуталась в черном шелке волос, а затем с силой притянула его голову к себе, чтобы углубить поцелуй.

Они любили друг друга неистово, не пытаясь сдержать свою страсть: ее тело открылось Даниэлю без остатка, а он в свою очередь был полон решимости подарить Джози наслаждение, какого она не испытывала прежде, и когда их накрыли волны оргазма, девушка в исступлении выкрикнула его имя.

Одеваясь, Джози чувствовала, что ноги слегка подрагивали после бурных утренних ласк. Даниэль разбудил ее поцелуем и дарил восхитительное блаженство, пока она полностью не утратила рассудок. Девушка-то считала, что за прошлую ночь до тонкостей изучила искусство любви, но он доказал, что к серьезным урокам они еще и не приступали.

А потом они вместе приняли душ. Это было интимное и особенное действо. Но не сексуальное — словно мужчина задался целью доказать ей, что секс — не единственное, что было между ними. Но если это правда, зачем он прилагал столько усилий, убеждая, что их отношения временны, если вообще заслуживали называться отношениями?

Джози многого не понимала в Даниэле Черном Орле, хотя для нее в этом не было ничего нового. Ради всего святого, да она же только недавно выяснила, что Даниэль не испытывает к ней неприязни. Разве после этого она смела надеяться, что сумеет разобраться в том, как устроены его мозги?

Пока Джози одевалась в спальне, доставили завтрак, заказанный еще с вечера, и Даниэль впустил официанта. Было странно натягивать привычные шорты цвета хаки и скучную оливковую футболку, потратив столько часов на утверждение своей женской сексуальности. Джози пожалела, что не захватила юбку или что-то более женственное, вместо повседневной одежды в стиле унисекс. [27] Было бы, например, намного лучше, если бы ее футболка не имела такой милитаристской расцветки, а была более яркой и веселой.

Пристальный взгляд девушки остановился на красивой шелковой сорочке, которую она аккуратно сложила и убрала в сумку-рюкзачок. Джози протянула руку и погладила дорогой шелк, испытывая благоговейный трепет перед подобной роскошью. Вряд ли она когда-нибудь ее снова наденет, хотя никогда и не расстанется с ней. Эта вещь стала слишком важной, слишком особенной.

Даниэль хотел, чтобы вчера вечером она ощутила себя желанной и женственной. Она и ощутила, правда, совсем не длинная ночная сорочка была тому причиной, а то, как он смотрел на нее, как прикасался. Словно считал самой сексуальной женщиной в мире, способной зажечь его одним лишь взглядом. Хотя, по его словам, она так и делала. Джози улыбнулась своим мыслям, но это выражение быстро сменилось хмурым взглядом.

Если она так привлекала его, почему Даниэль даже отдаленно не рассматривал перспективу совместного будущего?

Скорее всего, полагал, что она ему скоро надоест. По сути, именно это он и предполагал с самого начала. Даниэль видел в ней навязчивую идею, от которой хотел излечиться и, по своему собственному признанию, одно время даже пытался игнорировать эту одержимость, прежде чем, — наконец, признав ее, — сдался и перешел в наступление. Думал ли он, что к окончанию их расследования его влечение к ней может пройти?

Джози не понимала, зачем ночью Даниэль настоял, чтобы она уснула в его объятиях. Беспристрастно взглянув на ситуацию, девушка быстро осознала, что для него это было так же важно, как и для нее, но не понимала почему. Если их связывал только секс, почему ему было так важно, чтобы они делили близость даже во сне?

Может, все дело именно в сексе? Даниэль, безусловно, воспользовался ее готовностью и вчера ночью и сегодня утром, но она позволила это, лишь после того, как он признался, что заботится о ней.