Жданович. А вы как ставите вопрос — философски или практически?

Черемисов. Жданович, я, конечно, понимаю, что эти темы тебе доставляют удивительное блаженство, но ты все-таки запиши, что надо посчитать, на какую площадь орошения хватит здешних ключей.

Лина. Черемисов, неужели ты не слышишь, что я говорю про нас с тобой?

Черемисов. Лина!.. Ты подумай, что говоришь! Чему же ты смеешься?

Катенька. Вы не верьте.

Лина (схватила за руку Катеньку). Молчите. (Насильно подводит Катеньку к Черемисову.) Вот… Она на тебя молится. Не отпускай. Останется.

Катенька. Не смейте! Вы бессовестная женщина. Я ненавижу таких женщин.

Лина (мягко). За что так крепко, девочка?

Катенька. За то, что вы сейчас… Что я говорю! С ума сойти! Прощайте. (Убежала.)

Черемисов. Ангелина, поедем домой.

Лина. Нет, я с тобой домой не поеду.

Черемисов. Кряжин, останься на минуту.

Все, кроме Кряжина и Лины, уходят.

(Кряжину.) Ты когда в Москву летишь?

Кряжин. Дня через два.

Черемисов. Завтра лети.

Кряжин. Приказываешь?

Черемисов. Завтра лети.

Кряжин. У меня имущество… надо собраться.

Черемисов. Следом приедет…

Кряжин (озабоченно). Можно, конечно, и завтра улететь от пересудов. Зачем было устраивать излишний шум, не понимаю. Могли бы, кажется, договориться, а то ненужные переживания… обоюдная неприязнь. (Махнув рукой.) А!.. (Удалился.)

Черемисов. Сына мне не оставишь?

Лина. По закону сын при матери.

Черемисов. Вот зачем была вся сцена… Да… Неумно.

Лина. А ты меня давно не любишь. Мы на Урале жили еще туда-сюда, а здесь… Ты сутками домой не приходишь, а если ты пришел, то носом в книгу или совещания, приходы, споры… В большие люди лезешь. Выгонят тебя оттуда так же, как и допустили.

Черемисов. Это Кряжин. Его почерк..

Лина. При чем тут Кряжин! Я поняла давно, что жизни мне не будет. Век будем нищими, бездомными скитаться по заводам. Не хочу. Прощай. (Пауза.) Прощай, я говорю.

Черемисов. Слышу.

Лина. Так вот и расстанемся?

Черемисов. А ты сцены любишь. Ступай, ничего не будет.

Лина (мягко, простовато). Эх, Митя, зря мы хорохоримся! Будем смотреть на вещи просто. Тебе все равно придется работать с Кряжиным. Он твое прямое начальство.

Черемисов. Уйди, пожалуйста. И пусть все уезжают домой.

Лина. А ты как же?

Черемисов. Пожалуйста, уйди.

Лина. Ну, хорошо. Я пошла. (Уходит.)

Явился Жданович.

Черемисов. Женя?

Жданович. Я.

Черемисов. Уехали?

Жданович. Да.

Черемисов. Что там в корзине? Налей. Душно.

Жданович (у корзины). Тут одно шампанское.

Черемисов. Вот и устроим проводы товарищу Кряжину.

Жданович. Оставь. После поговорим.

Черемисов. Тоже верно.

Жданович (налил вино, сел). Со свиданьицем в новых обстоятельствах.

Черемисов. А ведь ты чему-то рад, подлец.

Жданович (подумал). Интимный мир человека-материя трепетная. Чужой руке к ней прикасаться не следует. А рад я только тому, что теперь ты будешь у нас хозяином. Видишь ли, Дмитрий Григорьевич, я с большевиками в некоторых пунктах расхожусь, но это не мешает мне видеть, что вашей партии теперь нужны люди своеобразные, особенные, молодые. И эта вещь мне начинает нравиться.