Все убеждали меня, что идти к Скотту бессмысленно, но вот вам, пожалуйста, этот человек выжил; он даже сумел спуститься вниз. Встреча с ним придала мне сил. Я надел маску, подключил ее к баллону и отправился наверх. Я шел без передышки, стараясь двигаться как можно быстрее. Тем временем стало смеркаться, ветер усилился, и началась метель. Идти было очень тяжело.

И как раз часов в семь, может, в пять минут восьмого, я увидел Скотта. Было совсем темно, вокруг бушевала пурга, и я чудом разглядел его сквозь разрыв в снежной пелене. Молния на его куртке была расстегнута, а одна рука была без рукавицы и обморожена. Я подошел к Скотту и снял с него кислородную маску. Лицо вокруг нее было обморожено; под ней кожа была теплее, но вся абсолютно синяя, как один сплошной синяк. Это было лицо мертвого человека. Дыхание прекратилось, челюсти стиснуты.

Все. Последние надежды были разбиты. Я ничем не мог помочь. Ничем. Я не мог оставаться здесь с ним.

Семь часов вечера и снова непогода. Кислород… Выходя наверх, я надеялся, что кислород мог спасти Скотта. Но теперь, когда даже подключенный баллон не принес никакого улучшения… ни пульса, ни дыхания – никаких признаков жизни…

Поднялся очень сильный ветер, а у меня уже не осталось сил. Но что, что я мог сделать? Будь Скотт в том же состоянии, что и Бек Уитерз, я бы ему помог. Он ожил бы так же, как раньше Уитерз. Кислород бы сделал свое дело, но теперь было уже слишком поздно. Это конец. А что делать мне?

Рядом лежал рюкзак Скотта, и я закрыл им его лицо, защитив от птиц. Закрепив рюкзак веревкой, я подобрал несколько пустых баллонов, валявшихся рядом, и прикрыл ими тело Скотта. В полвосьмого я стал быстро спускаться. У меня не осталось ни сил, ни эмоций – ничего. Не знаю, как и описать, что со мной творилось, я был просто убит увиденным.

Начался ураган, снежные заряды следовали один за другим. Я начал спускаться по перилам. Когда я прошел их до конца и оказался на высоте 8 200 метров, вокруг уже ничего не было видно. Кромешная тьма, примерно с семи часов сорока минут – никакой видимости. Я включил налобный фонарь и попробовал снова идти на кислороде. Вскоре я его отключил, потому что маска мне только мешала. Два, максимум три метра просвета, а дальше полная темнота. Я снова оказался на площадке у стены Кангшунг. Где-то рядом должна была лежать Ясуко Намба. Видимость упала до двух метров, но я уже успел сориентироваться. Изменив направление, я прошел еще немного, и вскоре снег под ногами закончился. На земле валялись пустые баллоны. Еще чуть-чуть свернув, я вскоре вышел к палаткам.

Я знал, что наши палатки были не здесь, а чуть дальше. Приблизившись, я услышал громкие стоны и пошел на звук, не видя уже ничего. Заглянув в палатку, я понял, что это был Бек Уитерз. Он был один, он корчился от боли. Я не понимал, почему они его оставили одного, но разбираться в этом у меня уже не было сил. Я не мог помочь ему и отправился в свою палатку, залез в спальник и забылся сном.

Возвращаясь в четвертый лагерь, Букреев попал в ураган той же силы, что и в предыдущую ночь. Он спускался в полном одиночестве, полагаясь только на свою интуицию и знание местности. Никто не светил ему из четвертого лагеря, чтобы указать направление. Наткнувшись на брошенные кислородные баллоны, Анатолий окончательно сориентировался и вышел к лагерю.

Проходя мимо палаток, Букреев услышал крики, раздававшиеся из одной из них. Заглянув туда, он увидел оставленного всеми Бека Уитерза, который корчился от боли. Истощенный и обессиленный, едва выбравшийся из сильнейшего урагана, Букреев был не в состоянии помочь Уитерзу. Добравшись до своей палатки, Анатолий забрался внутрь и свалился как убитый.

К утру 12-го мая никаких надежд на спасение Роба Холла, Дуга Хансена и Энди Харриса не осталось, и оставшиеся в живых участники «Консультантов по приключениям» начали свое печальное шествие вниз, к базовому лагерю Тодд Бурлесон, Пит Этанс, Эд Вистурс и Дэвид Бришер помогли Беку Уитерзу и Макалу Го добраться до первого лагеря. Оттуда обмороженные альпинисты были на вертолете доставлены в одну из больниц Катманду.

Команда Холла еще только спускалась с горы, а Бейдлман и клиенты «Горного безумия» уже находились в базовом лагере. Там они решили немного передохнуть и набраться сил перед предстоящим походом в Сянгбоч. Из Сянгбоча до Катманду предполагалось добираться на вертолете. Тем временем высоко на горе Букреев собирал оставленное экспедиционное снаряжение. Закончив сборы, он также отправился вниз. В базовом лагере он появился вечером 13-го мая.

Утром 16-го мая Нил Бейдлман отправил сообщения для «Аутсайд Онлайн»: «Буквально через несколько часов мы отправляемся в Перич… У нас все ноет и болит, нам нужно как можно быстрее уходить отсюда». Эверест остался в прошлом.

Вскоре после сеанса связи Бейдлман и клиенты «Горного безумия» отправились в Перич, а Букреев начал одиночное восхождение на Лхоцзе.

Фишер успел выполнить обещание, данное Букрееву, и организовал экспедицию на Лхоцзе. Первоначально в нее записались Фокс, Мадсен и Питтман, а Букреев и Бейдлман были назначены гидами. Подавленный смертью Фишера и терзаемый воспоминаниями о Ясуко Намбе, которую он так и не сумел спасти, Анатолий снова рвался в горы. 17-го мая, без четверти шесть вечера он стоял на вершине Лхоцзе. Оттуда открывался великолепный вид на Эверест. В частности, был виден и путь, по которому несколько дней назад экспедиция «Горного безумия» шла к вершине. Взгляд Анатолия медленно поднимался по склону, пока не замер, словно споткнувшись, на маленькой черной точке на высоте 8 350 метров. Там навеки остался Скотт Фишер. Букреев так и не смог его спасти.

22-го мая последние клиенты «Горного безумия» покидали Катманду. Кто-то из них шел в бинтах, у кого-то почернела кожа, однако, к счастью, обошлось без ампутаций. Шарлотта Фокс слегка прихрамывала, а Тим Мадсен и Лин Гаммельгард отморозили себе пальцы на руках. По высотным меркам все эти случаи можно было считать несерьезными. Повезло и мне: я лишь слегка поморозил руку (в результате чего вскоре на кончиках пальцев облезла кожа), нос и губы. Честно говоря, если принять во внимание то, что нам довелось пережить, все мы сравнительно легко отделались: нам удалось сохранить не только жизнь, но и все пальцы.