— Когда такие, как ты, говорят со мной, они называют меня шерифом, — сказал Шнейдер. — Мне так нравится. Понял?

Кэйд промолчал. Он думал о себе. Всего год назад он справился бы с подобной ситуацией в два счета. До какой же степени он опустился, боже милостивый! Ничего, кроме страха, он не ощущал и поэтому не знал, что ответить. Ему стало стыдно за самого себя.

— Вэл Кэйд. Так называемый "ударный" фоторепортер из "Нью-Йорк сан". — Шнейдер говорил агрессивно. — Верно я говорю?

— Да, так меня зовут, шериф.

— Какие у тебя дела в Истонвилле, Кэйд?

Сказать бы ему: не твое собачье дело. И ничего, заткнулся бы. Ведь он просто стращает. Скажи ему, скажи..

Со страхом он услышал собственный голос:

— Я здесь потому, что мне приказано здесь быть, шериф. И ничего такого в этом нет. Я и сам не хочу неприятностей.

Шнейдер чуть склонил голову набок.

— Это правда? А я вот слышал, что "Сан" хочет нарваться на неприятности.

— Может и так… Но от меня их не будет.

Шнейдер в упор рассматривал его, сунув большие пальцы рук за пояс.

— Скажи мне, Кэйд, а отчего это они прислали такого несчастного алкаша вроде тебя? А? Просто любопытно.

Хотелось набраться смелости, но…

— Ну? Скажи мне, Кэйд, — Шнейдер слегка толкнул его пятерней в грудь, отчего репортер отшатнулся назад.

Восстановив равновесие, Кэйд провел ладонью по пересохшим губам.

— Ошиблись, значит… Не того послали. — Надо было отвечать не так, но он продолжил: — Я ничего не собираюсь фотографировать, шериф… Если это вас беспокоит.

Шнейдер смерил его тяжелым взглядом.

— Пусть тебя не волнует, что меня может беспокоить. Где остановишься?

— Главный отель.

— Когда улетишь обратно?

— Завтра в одиннадцать.

Шнейдер несколько минут размышлял. Потом пожал плечами.

— Ладно. Чего мы ждем? Пошли, Кэйд. Я присмотрю, чтобы тебя устроили как нужно.

Пока они шли через вестибюль, Шнейдер поинтересовался:

— А что там у тебя в сумке, Кэйд?

— Мои вещи.

— Камера?

Кэйд резко остановился. В глазах его вспыхнула безумная ярость, и он посмотрел в лицо Шнейдеру. Тот опешил от неожиданности и сделал шаг в сторону.

— Только тронь аппаратуру. — Кэйд был близок к истерике. — Только тронь!

— А кто трогает твою камеру? — Рука Шнейдера машинально коснулась рукоятки револьвера. — Я, что ли, трогал? Чего орешь-то?

— Не смей ее касаться… Не смей — и все. — Кэйд с трудом успокаивался.

Шнейдер оправился от изумления.

— Пошли, ладно. Чего мы тут болтаемся?

Кэйд неверной походкой пошел к двери. Ему стало плохо. Он не ожидал от себя такой вспышки. Теперь ему опять стало страшно.

Влажный воздух пахнул гарью. Шнейдер помахал рукой в сторону пыльного "шевроле", припаркованного на противоположной стороне дороги. За рулем сидел подтянутый человек, одетый в точности как Шнейдер, но он был помоложе. К кармашку так же была пришпилена серебристая звезда. Худощавое загорелое лицо, глаза — черные влажные камешки — ничего не выражали. Они подошли к машине.

— Рон, это Кэйд, "ударный" фоторепортер, в командировке. Слыхал о таком? Он не хочет неприятностей, — сказал Шнейдер. — Отвези его в отель. Он улетает завтра в одиннадцать утра. До того времени составь ему компанию.

Обернулся к Кэйду:

— Это Рон Митчелл. Он ненавидит алкашей.

Шнейдер ухмыльнулся и добавил:

— Не раздражай его. Он ненавидит также, когда его раздражают.

Митчелл высунулся и осмотрел Кэйда с головы до ног. Глянул на Шнейдера.

— Если ты думаешь, что я буду сиделкой при этом вонючем алкоголике до утра, Джо, — произнес он злобно, — то тебе нужно лечиться.

Шнейдер вяло махнул рукой.

— Сидеть с ним не обязательно. Запри его в комнате, если хочешь. Мне наплевать. Главное, чтобы он не совался, куда не следует.

Бормоча что-то под нос, Митчелл открыл дверь "шевроле".

— А ну влезай, — прорычал он Кэйду. — А если ты сюда приперся, чтобы схлопотать неприятности, то я их тебе быстро устрою.

Кэйд влез в машину и положил сумку на колени. Митчелл нажал на педаль, и автомобиль резко рванул в сторону пустынного шоссе. К моменту, когда они на него выехали, стрелка на спидометре показывала 70 миль в час.

Кэйд смотрел… На шоссе — никакого движения. За время пока они проехали семь миль до города, навстречу промелькнул только один полицейский автомобиль. Всю дорогу Митчелл чертыхался сквозь зубы и сбавил скорость, лишь когда они подъезжали к окраине города. На главной улице все магазины были закрыты, ни одного пешехода… На перекрестке в центре Кэйд увидел группу мужчин могучего телосложения. Они молчаливой группой стояли на углу. У каждого в руке дубинка, а на поясе пистолет.