Пока мы ехали, я все искал ответы на свои вопросы. Ладно, один раз совпало, так что же теперь – повторно?! И если это не та Маша, то где тогда искать мою? Приказчик Ицхака клялся и божился, что все разузнал доподлинно, и он действительно не ошибся – все совпадало. А внешность? Ну как я мог ее описать? Краше в мире нет? Значит, разные у нас понятия о красоте. К тому же жена этого Никиты действительно привлекательная особа.

И вдруг в мои размышления ворвался голос князя. Я услышал его с середины фразы, но мне хватило:

– …А уж та Маша доподлинно ангел во плоти, и я так мыслю, что государь беспременно ее выберет.

Кто ангел? Какая та? И при чем тут царь? Я недоуменно уставился на Воротынского.

– Так уж и выберет? – выразил я сомнение, чтоб князь стал пословоохотливее.

– А вот ты бы поглядел на нее, иначе запел бы, – даже обиделся Михайла Иванович. – В очах утонуть можно. Яко два озерца пред тобой. Так и манят, так и манят. Одни ресницы стрельчатые любого молодца наповал сразят. Про стать уж и не говорю – в сестричну [26] мою уродилась, и дородством, и станом – всем взяла.

В груди екнуло, дыхание перехватило, но я, собравшись с духом, спросил, прилагая все усилия, чтобы голос не дрожал от волнения:

– Да, может, она подурнела с тех пор?

– С чего это дочка моей сестричны подурнеет?! – возмутился князь. – У нас, Воротынских, что ни девка, то краса неописуемая. Ну и Долгорукие тож не из последних. Вот вместях и сотворили диво дивное.

Сердце почему-то принялось так отчаянно колотиться, будто хотело вырваться из груди. В висках звенели колокольчики, а по затылку словно лупил какой-то назойливый кузнец, но я все равно спросил как можно небрежнее:

– А что, и впрямь ее батюшку тоже Андреем зовут или мне послышалось?

– Отчего ж послышалось. Так и есть. Андреем Тимофеевичем. Последний он у Тимофея Владимировича. Да я тебе сказывал по дороге туда. Али запамятовал?

– Запамятовал, – сконфуженно сознался я. – Как есть запамятовал. – И пожаловался: – Уж больно крепкий медок у Никиты Семеныча. Аж с ног сшибает. До сих пор голова кружится.

– И как я тебе сказывал, что ее поезд о позапрошлое лето близ Ведьминого ручья чуть тати не перехватили, тоже запамятовал? – подивился Воротынский. – Это когда Андрей Тимофеевич замуж ее пытался за дмитровского княжича выдать, за Василия Владимировича, – уточнил он.

– Тоже, – одними губами произнес я, не в силах дышать, и блаженно пролепетал: – Близ Ведьминого ручья… тати… и не замужем… ну надо же. И как это я все… запамятовал?.. – В эту минуту мне больше всего хотелось попросту расцеловать этого немолодого человека с пышной окладистой бородой и седыми висками. Его, потом всех слуг, что сопровождали нас, закончив сексуальный порыв души лошадиными губами. – Ох запамятовал, князь-батюшка. – И от избытка чувств я весело засмеялся.

Глупо, конечно, но сдерживать себя в тот момент я не мог, заливаясь от хохота и утыкаясь в конскую гриву.

– Эва, как тебя с русского меду развезло, – неодобрительно крякнул князь, но потом тоже сдержанно улыбнулся – уж очень заразителен оказался мой смех, и снисходительно заметил: – Сразу видать, фрязин.

А я продолжал хохотать.

Кстати, так и не пойму, с чего я взял, что Яковля – похабная фамилия. Очень даже хорошая. Просто отличная, если вслушаться. И сам он мужик весьма и весьма – гостеприимный, приветливый, и вообще душевный парень. А жена у него просто красавица – милая, домашняя, хлопотунья…

Славные они люди, дай бог им счастья…

Ради приличия я после того вечера решил выждать три дня. Большего сроку отпускать не стал – все равно бы не выдержал. Мне и эти дни показались за вечность.

На четвертый день я подошел к Воротынскому и твердо заявил, что еду в Псков, куда знакомый купец Франческо Тотти должен был доставить мне с родины денег. Ждать он меня не станет, а о закупке товара у него договорено заранее, поэтому если я не появлюсь в срок, то он уедет обратно, а я останусь у разбитого корыта и в следующий раз увижу его лишь через год.

– Погоди-погоди, – насторожился князь. – А как же сакмагоны, кои уже подъехали? Ты уедешь, а их-то кто опрошать станет?

Хо-хо, вспомнил. Я что, зря эти три дня гонял подьячих? Мы ж всех сакмагонов опрашивали вместе, а в последний день я вообще только контролировал процесс. И забыть мои помощнички ничего не могут: все подготовленные мною вопросы имеются в листах – бери и читай, а потом записывай ответы. Легко и просто.

– Пока они и без меня управятся, – заверил я. – Опросные листы я им отдал, а потому у них дело легкое. Ну а когда они всех опросят, к самому главному я уже вернусь, чтоб свести все воедино. Им ведь с рубежниками все одно не меньше месяца, а то и двух говорить, и раньше не поспеть. – И для надежности веско повторил: – Главное – свод.