— Какого черта ему нужно?! — буркнула Кристина.

Машина — преследователь вдруг резко рванула вперед и затормозила так, что ошарашенная Кристина оказалась прямо перед передней дверцей автомобиля. В её лице, покрытом мелкими бриллиантами дождевых капель, отражались недоумение и страх. Кристина дрожащей рукой откинула мокрые завитки своих волос и как завороженная подошла к автомобилю своего ночного преследователя.

С тихим, почти бесшумным звуком, ветровое стекло правой передней дверцы автомобиля опустилось и в его проеме, из глубины темного салона, появилось смуглое лицо, обрамлённое копной черных, идеально прямых волос.

— Доброй ночи, королева, — произнес глубокий бархатный голос.

От такой неожиданности у Кристины даже рот открылся.

— Вы…?! Но как вы…?! Что вы…?! — Кристина пыталась сказать что-нибудь вразумительное, но вместо слов у неё, как у рыбы выброшенной на берег, просто открывался рот.

— Видели бы вы сейчас своё лицо, — с небольшой иронией произнес ночной преследователь.

Правая дверь автомобиля открылась и из неё постепенно стала вырастать фигура довольно внушительных размеров, одетая в черный кожаный плащ, доходивший почти до щиколоток.

— Простите меня, Кристина Павловна, я не хотел вас так напугать, — виновато произнес Антон.

После этих слов страх Кристины немедленно улетучился, а на его место пришла ярость. Она была готова вцепиться в лицо этого проходимца.

Не зная для чего, — возможно для того, чтобы казаться немного выше, — Кристина широкими твердыми шагами прошла к довольно высокому бордюру, взобралась на него, прижала к себе пакет с покупками и приняла позу обиженного ребенка.

— Не хотели!? — переходя на ультразвук, крикнула она. — Очень даже хотели!

Всё её тело била мелкая дрожь. И ей было наплевать, от чего она была: от холода или оттого, что её просто колотило от возмущения.

— Какого черта вы тащились за мной от самого магазина, изображая из себя Джеймса Бонда!? Вы что не могли сразу себя обнаружить!!! Я уже было, черте что подумала! Я уже хотела… Я хотела… Я…

Антон и не думал обижаться. Наоборот. Всё это его наверно страшно забавляло. Он стоял, улыбался во весь рот, показывая при этом идеально белые зубы, и кивал головой в такт каждого произносимого ею слова.

Пропищав своё последнее "я" Кристина немного успокоилась. Она посмотрела на блаженно сияющее лицо Антона и поняла, что ведет себя крайне глупо.

Она и подумать не могла, что способна на подобную сцену. И кто? Кристина! Которая на людях всегда сдержанна и холодна как лёд! Кристина, для которой мнение со стороны важнее своих прихотей и желаний. Кристина, которая всегда правильно реагирует на любую ситуацию.

Она оторвала взгляд от лица этого нагловатого красавчика и тупо уставилась на свой мокрый пакет.

— Вы были просто великолепны в своем гневе! Браво! — Хлопая в ладоши, сказал Антон. — Браво! Правда — правда. Вы просто раскрылись и выпустили пар. Это же так здорово, что я больше не чувствую своей вины. Скажите, ведь вам стало намного легче? — Почти через хохот спросил он.

Кристина, которая до сих пор не могла отдышаться, хотела, было возразить, она даже положила пакет на землю и сложила руки для пущего эффекта, но вместо сухих слов типа: " простите, я не на долго потеряла контроль над собой, у меня был трудный день, ля-ля", у неё из-за рта прорвал фонтан со школы не использованных ею слов:

— Круто! Это было просто супер! Я, правда, чуть от страха в штаны не наложила, но мне понравилось! И вы знаете что? Я даже не буду спрашивать вас, что вы тут делаете, ночью! Хотя признаться честно, я очень рада, что это оказались вы, а не какой-нибудь отмороженный маньяк!

Она, игнорируя поданную ей руку, спрыгнула прямо на Антона, обняв при этом его за шею.

Антон как будто ожидал подобного. Он немедленно схватил её за талию и резко притянул к себе.

— А ты оказывается совсем ещё ребёнок, — тихо произнёс он, крепче прижимая тонкую талию.

— Я думаю, в каждом из нас живет ребёнок, — почти шепотом сказала Кристина и всем телом прижалась к широкой груди Антона.

Они стояли и просто смотрели друг на друга. Кристина ещё какое-то время улыбалась, наслаждаясь своей ребячливостью, но затем, когда же до неё стала доходить вся неловкость ситуации, улыбка постепенно сползла с её лица.

"Боже мой, что же я делаю", — думала она, не в силах отвести глаза от пленительного взгляда Антона, — "ч-т-о я д-е-л-а-ю!?".

Ночной дождь уже давно выплакал свою последнею слезинку, и небо, которое ещё совсем недавно напоминало мутную черную жижу, рассыпалось миллиардами звёзд, в которых робко святил молодой месяц.