Кустарник вытянулся и сомкнулся над тропой, роняя капли им на спины. Тихие чистые озерца пришли на смену болоту по обе стороны их пути. Вода светилась собственным светом, жемчужные отблески играли на стволах водных деревьев, искрились в каплях на листьях и подушках мха. Так выглядели грандиозные базы данных правительства и крупнейших корпораций, привязанные не столько к определённым географическим точкам, сколько к самой Восточно-Западной сети, протянутой от Гонолулу до Оксфорда, чтобы балансировать нагрузку за счёт разницы в часовых поясах.

– Ещё немного, – бросила через плечо Эритрина на зверином языке-шифре, который они выбрали для этого воплощения.

В следующую минуту они юркнули в кусты, прочь с пути двоих броненосных хакеров, бесцеремонно продирающихся по тропе. Парочка шла след в след, их монстроподобные восьмицилиндровые мотоциклы с рёвом изрыгали дым и пламя. Задний держал старинную безоткатную винтовку, хромированную и изукрашенную свастиками. Под тонированными забралами мерцал багровый огонь. Волки настороженно проводили байкеров взглядом, как того требовала их роль, но мистер Скользки не сомневался, что как раз они-то и были настоящими новичками, которые непомерно себя навоображали: мотоциклы не всегда касались колёсами земли, а следы протекторов не стыковались с текстурой грязи.

На этом плане кто угодно мог нацепить облик героя или чудовища, да только на них всегда находились настоящие умельцы, готовые поставить выскочек на место – вплоть до полного отказа в доступе. Неопытным следовало принимать вид маленький и неприметный, и уступать всем дорогу.

Мистер Скользки любил поболтать о том, каким же образом использование высокоточных энцефалограмм как устройств ввода-вывода превратило пространство данных в волшебный мир. Лаймо и Эритрина утверждали, что духи, реинкарнации, замки и заклинания просто пришлись тут впору – они оказались естественнее, чем сухие атомистические концепции программ, файлов, структур данных и протоколов связи. Они говорили, что сознание само выбирает символы волшебства для работы с этой новой средой. В этом был свой резон; скорей всего, правительства мира так и не сравнялись с лучшими колдунами именно потому, что отказывались снизойти до фэнтезийного баловства.

Мистер Скользки опустил взгляд на своё отражение в озере. Оттуда на него смотрела лобастая волчья морда с высунутым языком; он подмигнул. Уж он-то знал, что несмотря на все заумные аргументы, нынешнее положение дел объяснялось другой причиной, восходившей к лунному посадочному модулю и древней игре Adventure: жить в податливом воображаемом мире было просто чертовски интересно.

Когда наездники пропали из виду, Эритрина вышла на берег озера по ту сторону тропы и пристально всмотрелась в прозрачную глубину между кувшинок.

– Ну что ж, займёмся корреляциями. Возьми базу данных Лаборатории реактивных двигателей, а я займусь гарвардскими мультиспектральными наблюдениями. Начнём с данных внешних космических зондов вплоть до десяти астрономических единиц. На месте Почтаря я скрывала бы свои передачи, подсадив троянца в данные какого-нибудь корабля NASA.

Мистер Скользки кивнул. Так или иначе, теорию инопланетного вторжения следовало проверить первой.

– Я буду на месте через полчаса, и тогда мы построим корреляцию. Хммм… если что-нибудь сорвётся, встречаемся на Третьем широкополосном ретрансляторе, – она назвала пароли. Конечно, это только на самый крайний случай. Если через три-четыре часа они не вернутся в замок, остальные наверняка догадаются о её секретном тоннеле.

Эритрина присела и с тихим всплеском нырнула в озеро. Кувшинки закачались на расходящихся кругах. Мистер Скользки заглянул в глубины, но её, само собой, уже и след простыл. Он пошлёпал вдоль берега, высматривая характерное сияние базы данных ЛРД.

Крупная кувшинка, через которую проходили соединения АНБ с Восточно-Западной сетью, вдруг затряслась. Огромная жаба выбралась на лист из воды и уставилась на него:

– Ага! Попался, сукинтысын!

Это была Вирджиния; голос её, хотя и в другом теле.

– Шшшшш! – ответил мистер Скользки, лихорадочно озираясь, не подслушивает ли кто. Никого рядом не оказалось, но это ещё ничего не гарантировало. Он накинул на жабу своё лучшее заклинание секретности и подполз как можно ближе к кувшинке. Они уставились друг на друга, как персонажи Лафонтена: басня о Волке и Жабе. С каким бы удовольствием он набросился и откусил эту жирную головку! Увы, победа бы вышла сугубо временной.

– Как вы меня нашли? – рявкнул мистер Скользки. Если даже такие неумехи, как феды, смогли его выследить в этой маскировке, то Почтарь и подавно сумеет.

– Вы забыли, – жаба самодовольно надулась, – что мы знаем ваше Имя. Нам ничего не стоит проследить каждый ваш шаг через домашний процессор.

Мистер Скользки беззвучно заскулил. В рабстве у жабы! Даже Уайли повезло больше.

– Ну ладно, вот он я. И чего вы хотите?

– Напомнить вам, что мы ждём результатов – и получить отчёт о текущем прогрессе.

Он опустил морду, чтобы их глаза оказались на одном уровне:

– Хи-хи. Я сейчас отчитаюсь, но вам это не понравится, – и он изложил теорию Эритрины об инопланетном вторжении.