Генрих поспешно отвернулся, боясь не совладать с предательской мимикой и выдать себя с потрохами. Да, он любил ее по-прежнему, не желая даже перед самим собой сознаваться в этой безнадежной и жестокой страсти, медленно убивающей его тело и душу. Его любовь не проходила, становясь лишь сильнее и осмысленнее. Генрих вздохнул: «Все мы порой нуждаемся в том, чтобы то, что мы и так прекрасно знаем, нам озвучил кто-то другой! – мелькнуло у него в мозгу. – Проклятая любовь…»

– Проклятая любовь, чтоб ее! – теми же словами ругнулся некромант, поднимаясь с кресла и направляясь в глубь сада. – Совсем ты меня, барон, в тоску вогнал. Пойду я поработаю еще!

– Да что ты там все строишь-то? – с любопытством выкрикнул сильф в спину уходящему другу. – Когда готово будет!

– Скоро! – уклончиво ответил маг, оградивший свою стройку непроницаемым магическим занавесом и соблюдающий режим строжайшей секретности. – Вот как Ланс с Огвуром приедут, так и устрою вам презентацию своего нового изобретения!

– Ага, вот, значит, как! – неопределенно хмыкнул Генрих, допивая вино прямо из горлышка бутылки и не замечая его вкуса. – Ну ждем-с, значит!

И что-то возникшее на уровне его подсознания безошибочно подсказало: приезд неугомонной парочки – орк плюс полуэльф – непременно внесет в их размеренную жизнь шебутную струю свежего воздуха, незабываемые интриги и приключения!

Холодное море встретило нас неприветливо. Северная оконечность Антеи упорно сопротивлялась приходу весны, отвечая шквальными порывами еще не прогретых воздушных масс да редкими хлопьями снега, летящими нам в лицо. К счастью, ветер дул попутный.

Мысленно я уже в десятый раз возблагодарила предусмотрительного Эткина, одарившего меня столь замечательной кольчугой, отлично выдерживающей температурные перепады окружающей среды и сохраняющей тепло моего тела. Драконья шкура грела не хуже печки, позволяя мне совершенно спокойно игнорировать неприятные сюрпризы Холодного моря. Гораздо больше неудобств доставляла жуткая качка и сбивающие с ног валы морской воды, периодически заливающие палубу «Марготы». Маллер, всерьез опасавшийся, что меня, не желавшую сидеть в каюте, смоет за борт, предложил использовать прочную веревку, один конец которой следовало прикрепить к моему поясу, а второй – накрепко привязать к мачте. Но я категорически воспротивилась его идее, не желая оказаться в роли посаженной на поводок собачки. Возможно, я доставляла пиратам кучу лишних хлопот, но, признаюсь откровенно, испытывала донельзя приятные и эгоистичные чувства, частенько ловя на себе обеспокоенные взгляды одного из них, искренне озабоченного моим благополучием. А когда я однажды неловко поскользнулась на мокрой палубе, то ко мне, мгновенно побросав работу, бросились одновременно и Изидор, и Максуд, и Алимас. Похоже, эта троица суровых воинов стала моими вернейшими друзьями, наступив на горло как собственной мужской самоуверенности, так и прежнему невысокому мнению о женском уме. И только печаль о судьбе дракона, относительно коей я пребывала в абсолютном неведении, нарушала царившую в моей душе гармонию.

Между тем, по мере нашего продвижения в глубь Холодного моря, непогода все усиливалась, превратившись в настоящий шторм. Каравелла то шало подпрыгивала на вздымавшихся стеной волнах, а то вдруг вниз носом круто проваливалась во впадину меж двух соседних водных бурунов. Паруса спустили и неподвижно закрепили не реях [24] . Рулевой с трудом удерживал штурвал, пытаясь справиться с рыскавшим из стороны в сторону судном. Не рискуя стоять у борта, я перебазировалась на ют [25] и спряталась за кубрик [26] , немного защищавший от волн и ветра.

– Нас изрядно отнесло от береговой линии, – мрачно констатировал Маллер, накидывая мне на плечи непромокаемый плащ, сшитый из пропитанного ворванью [27] эльфийского шелка. – Возьми, он защитит лучше кожаного.

Я благодарно завернулась в легкую влагоотталкивающую ткань.

– Сильно мы отклонились от курса? – поинтересовалась я, невольно переходя на крик, ибо ветер завывал в сотню голодных глоток, грозившихся проглотить наши бренные человеческие оболочки.

– На три румба [28] , не меньше, – признался капитан. – Но в нашем положении самое опасное – не это. То, что ожидает нас впереди, намного хуже. Смотри. – Он вытянул палец, указывая на просвет между пенными валами воды. – Вот он, «глаз тайфуна»!

– Сотня морских демонов ему в глотку! – разъяренно пожелал обладатель желтых штанов Мамука, гибко зависший на носу каравеллы и удерживающийся за снасти. – Это конец! Каррамба! Еще никому и никогда не удавалось выплыть из «глаза тайфуна» живым!

– И мертвым тоже! – спокойно парировал офирец Изидор. – Но подумай, боцман, ведь во всем есть и своя хорошая сторона. Если ты умрешь сегодня, то тебе уже не придется лечить подцепленный в последнем порту люэс [29] !

Пираты поддержали резонные слова бойкого на язык парня бурным ревом восторга.

– Странно, – рассеяно пробормотал Маллер, обращаясь только ко мне. – «Глаз тайфуна» – явление чрезвычайно редкостное и, скорее всего, магическое. Если бы это было хоть немного похоже на правду, то я бы осмелился предположить, что на судне находится человек, которого преследует мощнейшее смертоносное проклятие. Ибо лишь оно действует столь масштабно и неразборчиво, попутно губя всех вступающих в близкий контакт с объектом проклятия.

Я ответила пирату недоуменным взглядом.

– И кого из нас ты подозреваешь?

Де Вакс неопределенно пожал плечами:

– Возможно, себя…

– Что? – расширила я глаза. – Но как?

– Потом расскажу, – криво усмехнулся пират, – если выживем! А сейчас – просто попробуем перехитрить стихию…

– Повернем назад? – предположила я.

– Нет, идем вперед! – взмахом руки приказал Маллер.

– Но это же безумие! – орала я, заглушаемая диким, восторженным улюлюканьем пиратов, всецело поддерживавших своего отчаянного капитана. – Это явная смерть!