Так, по сути дела, искусственно была создана проблема «белых пятен» во взаимоотношениях наших стран.

В годы перестройки и гласности, когда мы с новых позиций обратились к нашей собственной истории, обойти молчанием «белые пятна», сделать вид, что их не существует, стало абсолютно невозможно. Глубокие раны в общественном сознании народов, и в первую очередь польского народа, нанесенные в советское время, не заживали.

Хочу подчеркнуть, что стремление разобраться с «белыми пятнами» исходило от обеих сторон, возникло на основе встречного движения. Совершенно необоснованно утверждение, что у советской стороны было желание что-то скрыть, создать впечатление, что поляки на нас нажимали, а мы отчаянно сопротивлялись и только под их нажимом уступали одну позицию за другой. Не исключаю, что отдельные лица и даже целые инстанции, мягко говоря, не испытывали энтузиазма от ликвидации «белых пятен» и даже препятствовали этому, но у советского руководства в целом позиция была ясная: «белых пятен» быть не должно. И это я постараюсь показать на конкретных материалах и документах, относящихся к тому периоду.

Уже в первые месяцы работы, вникая в проблематику наших отношений с Польшей, я убедился в ключевом значении прояснения ряда исторических событий, и прежде всего достижения ясности и установления правды относительно секретных протоколов к советско-германским договорам 1939 года и катынской трагедии.

Значение этого вопроса в полной мере обнаружилось в ходе подготовки Декларации о советско-польском сотрудничестве в области идеологии, науки и культуры. Не припомню, от кого исходило предложение о создании Совместной комиссии ученых СССР и ПНР по истории отношений между двумя странами, но оно оказалось очень удачным и своевременным. Была подведена черта под прежним периодом, когда на обсуждение этих проблем было наложено строгое табу. Начался диалог, причем в форме, не допускавшей ни хлесткой полемики, ни взаимных обвинений, что могло только взвинтить эмоции и усилить напряженность.

В состав комиссии вошли ведущие специалисты-историки. Сопредседателями комиссии были с польской стороны видный ученый-историк Я. Мачишевский, со стороны Советского Союза – директор Института марксизма-ленинизма Г. Смирнов. В результате интенсивной работы, откровенных и дружественных дискуссий комиссии удалось продвинуться вперед в выработке согласованных оценок ряда крупных событий, в советско-польских отношениях 1917 – 1945 годов.

Так были преодолены значительные расхождения по вопросу о характере и причинах войны 1920 года. Польские историки придерживались взглядов, сформировавшихся еще при Ю. Пилсудском, в соответствии с которыми война возникла как результат столкновения двух тенденций: с одной стороны, стремления обретшей независимость Польши к восстановлению своих территории и границ, а с другой – стремления советской власти распространить социалистическую революцию на Польшу, а через нее и на Западную Европу. При этом явно недооценивалась роль Октябрьской революции в восстановлении независимого Польского государства. В результате дискуссий польские ученые согласились с обоснованностью суждений советских историков рассматривать войну 1920 года в рамках складывавшихся с 1917 года отношений советской России и Польши под влиянием Октябрьской революции.

Были глубже изучены проблемы, касающиеся связей Коминтерна и Коммунистической партии Польши, обстоятельств ее роспуска и истребления руководства, раскрыта роль Сталина как непосредственного виновника репрессий в отношении польских коммунистов. Признано, что причиной конфликта между руководителями КПП и Сталиным было осуждение польскими коммунистами методов внутрипартийной борьбы, применявшихся Сталиным. Прослежено, как шаг за шагом подготавливал Сталин расправу, внедряя тезис о «засоренности» КПП провокаторами и полицейскими агентами. Наконец, последовало указание Сталина о необходимости распустить эту партию, а за ним – арест и уничтожение руководителей КПП.

Польской стороне было передано 106 тыс. кадров микрофильмированных документов по истории польского рабочего движения. В их числе – решение Исполкома Коминтерна о роспуске КПП от 16 августа 1938 г. и второй документ, вообще до тех пор неизвестный: решение ИККИ от 26 мая 1939 г. о начале восстановления КПП, сам факт которого свидетельствовал о необоснованности и ошибочности первого решения, но цвет партии к этому времени был уже истреблен.

Большая исследовательская работа проводилась и вокруг событий 1939 года, интерес к которым особенно оживился в связи с приближавшимся 50-летием начала второй мировой войны. Советские историки согласились со справедливостью позиций польской стороны в оценке гитлеровского нападения на Польшу, характера войны Польши против Германии как с самого начала справедливой.

Советская сторона признала несовместимыми с международными нормами, оскорбительными для Польши высказывания Молотова, в которых Польша называлась «уродливым детищем Версальского договора» и утверждалось, что после эмиграции польского правительства «Польское государство перестало существовать». Об этом было недвусмысленно сказано в статье Смирнова, опубликованной в журнале «Новое время», перепечатанной газетой «Трибуна люду» и воспринятой как официальная советская позиция.

Определенное продвижение вперед было достигнуто в вопросе о депортации польского населения в глубь СССР в 1939-1941 годах. Раньше этот вопрос не изучался, и члены комиссии начали работу фактически с нуля.

Для исследователей этих проблем были открыты архивы МИД и МВД СССР. Изучение показало, что на территории СССР в результате присоединения Западной Украины и Западной Белоруссии оказалось 4 млн. поляков. На основании декрета Верховного Совета СССР от 29 ноября 1939 г. все они стали советскими гражданами.

По оценке профессора В.С. Парсадановой, из западных областей Украины и Белоруссии в глубь страны было перемещено около 900 тыс. поляков.

В советских лагерях для интернированных находилось около 25 тыс. польских офицеров, а всего было интернировано более 200 тыс. польских военнослужащих. По политическим мотивам в лагеря и тюрьмы заключена 71 тыс. и переселено в восточные районы СССР около 208 тыс. человек. В 1940-1941 годах на заработки в Советский Союз выехало около 50 тыс., эвакуировано на Восток вместе с заводами 200-300 тыс. поляков. В Красную Армию было призвано около 150 тыс. бывших польских граждан. В советских партизанских отрядах сражались 11 тыс. поляков. В составе армии Андерса из СССР в Иран в 1942 году ушло 75 тыс. солдат и 114 тыс. гражданских лиц.

После 1945 года началось возвращение поляков из СССР на родину. На первом этапе репатриировалось 1,5 млн. человек. В 1956-1957 годах СССР покинуло еще 230 тыс.

Данные и оценки польских историков в основном совпадали с этими выкладками.

Как видно, проблема массовых перемещений и передвижений людей очень сложная, с ней связаны самые различные факторы и процессы, требующие детального, конкретного исследования.

Что касается собственно депортации, то польские специалисты акцентировали внимание на дружественном, полном сочувствия отношении советских людей к депортированному польскому населению, это подтверждается многочисленными свидетельствами польских граждан, в том числе и Ярузельского.