Стыд развернул его и заставил покопаться в письменном столе. Он распрямился, держа в руках портативный CD-плеер, полученный на Рождество, и наушники.

— Спасибо, — сказал Ли, когда Иг протянул ему плеер. — Ты совсем не должен давать мне все это хозяйство. Я ничего не сделал. Я просто стоял там и… ну, ты знаешь.

Ига удивила его собственная реакция — учащение пульса, вспышка привязанности к этому худому бледному мальчишке с неумелой улыбкой. Он снова вспомнил момент, когда был спасен. Каждая минута его дальнейшей жизни была подарком от Ли. Напряжение покинуло его желудок, и он снова начал легко дышать.

Перед тем как повесить мешок через плечо, Ли засунул в него плеер, наушники и диски. Иг смотрел из окна, как Ли съезжает с холма на своей доске, сквозь все еще накрапывавший дождь; толстые колеса поднимали с блестящего асфальта петушиные хвосты брызг.

Через двадцать минут Иг услышал, как «ягуар» тормозит с визгом шин, словно в каком-нибудь кино. Он снова подошел к окну и взглянул на черный автомобиль, ожидая, что сейчас оттуда вывалятся Терри, Эрик Хеннити и какие-нибудь девушки, в облаке смеха и сигаретного дыма. Но Терри вышел один; он постоял немного у «ягуара» и направился к двери медленно-медленно, словно у него ревматическая спина и он — пожилой человек, ехавший в машине не через маленький город, а несколько часов.

Иг уже наполовину спустился с лестницы, когда Терри вошел в дом. Густая копна его черных волос блестела от дождя. Он увидел Ига, глядящего на него с лестницы, и устало ему улыбнулся.

— Привет, братец, — сказал Терри, — у меня тут кое-что для тебя.

И кинул ему это «кое-что», темный круглый предмет размером с яблоко-дичок.

Иг поймал это двумя руками и взглянул на силуэт голой девицы, чей пах был прикрыт кленовым листом. Петарда была тяжелее, чем ему думалось, ее шершавая поверхность приятно холодила.

— Твой выигрыш, — сказал Терри.

— О! — сказал Иг. — Спасибо. Я-то думал, со всей этой суматохой Эрик забыл, что за ним должок.

В действительности Иг уже несколько дней назад принял как данность, что Эрик Хеннити его кинул и он сломал свой нос за просто так.

— Да, забыл. А я ему напомнил.

— Всё в порядке?

— Теперь — да, — Терри помолчал, держась одной рукой за перила а затем сказал. — Он не желал выкладывать свой проигрыш, потому что ты съезжал с холма обутый в кроссовки, или еще какая-то хрень в этом роде.

— Как-то лажово. Самый лажовый довод, какой я когда-либо слышал, — сказал Иг; Терри не ответил, а просто стоял и водил большим пальцем по столбику перил. — И все же. Неужели вы поругались из-за этой штуки? Это же просто хлопушка.

— Нет, не хлопушка. Ты видел, что эта штука сделала с индейкой?

Иг подумал, что сказано не очень по делу. Терри виновато улыбнулся:

— Ты просто не знаешь, что он хотел сделать. В школе есть один парень, которого Эрик не любит. Парень, которого я довольно прилично знаю. Хороший парень, из нашего оркестра Бен Таунсенд. Так вот, Бенова мать работает в страховой компании. Ну, отвечает на звонки и всякое такое. И поэтому Эрик его ненавидит.

— Просто потому, что его мамаша работает в страховой компании?

— Ты, наверное, знаешь, у Эрикова отца дела идут не слишком хорошо. Ну, он не может ничего поднимать, не может работать, ему даже посрать и то трудно. Все это печально. Ему должны были выплатить страховку, но все не платят и не платят. И я думаю, никогда не заплатят. Вот Эрик и решил с кем-нибудь посчитаться, и он вроде как зациклился на Бене.

— Только потому, что его мамаша работает в страховой компании, которая делает подлянку Эрикову отцу?

— Нет! — воскликнул Терри. — И это-то самое дикое. Она работает совершенно в другой страховой компании.

— В этом нет никакого смысла.

— Нет. Ровно никакого. И не пытайся что-либо понять, потому что все равно не поймешь. Эрик собирался использовать эту штуку, чтобы взорвать кое-что, принадлежащее Бену Таунсенду, и позвал меня поучаствовать.

— И что же он собирался взорвать?

— Его кошку.

Иг сам будто взорвался — его взорвал ужас, граничащий с удивлением.

— Нет! Может быть, Эрик так и сказал, но он просто вешал тебе лапшу. Да как же это, чтобы… кошку?

— Он пытался сделать вид, что просто пошутил, когда увидел, как я охренел. И он дал мне эту «вишенку», только когда я пригрозил сказать его папаше, какую хрень он задумал. Тогда он швырнул мне ее в голову и сказал убираться на хрен. Я точно знаю, что Эриков папаша неоднократно совершал над Эриковой задницей акты полицейского насилия.

— Даже хотя он не может посрать?

— Посрать он не может, а ремнем размахивать может. Нужно молиться Богу, чтобы Эрик никогда не стал копом. Они с его папашей одной породы. Ты будешь иметь право хранить молчание с его сапогом на твоей глотке.