– Не уходи, пожалуйста, - невольно прошептала я, и он улыбнулся.

– Ты сама не знаешь, о чем просишь.

– Не знаю и не хочу знать. Мне кажется, - я улыбнулась ему в ответ, - я так долго ждала тебя. Мне кажется, ты - тот, кого я ждала.

Он прикрыл глаза, словно мысленно с чем-то соглашаясь, и открыл их вновь.

– Кто твои предки?
– спросил он, и меня посмешила форма вопроса, потому что сленг едва ли шел к его образу, а если он имел в виду в точности то, что сказал, тогда это тоже звучало чересчур вычурно.

– Предки, - передразнила я.
– Бабуля вон внизу почивает, а родители... их давно нет, - вздохнула я, - я их толком не помню. Они разбились на машине, когда я была совсем маленькой. С тех пор мы живем втроем.

– Втроем?
– переспросил он.

– Да, я, бабуля и Тарас Григорьевич.

Он, наверное, изумился еще сильнее, потому что на последнем имени-отчестве его брови поползли вверх на лоб. Хотя, как мне казалось, во сне все персонажи всегда были в курсе происходящего, потому что были лишь частью моей фантазии. Но я тут же успокоилась, решив, что, значит, моя фантазия вышла на новый виток.

– Кот, Тарас Григорьевич, - пояснила я.

– Почему Тарас? Почему Григорьевич?
– пораженно спросил он.

– Ты видел когда-нибудь портрет Шевченко?

Он пожал плечами, что могло означать, как да, так и нет.

– Ну вот - одно лицо.
– Ответила я.

И тут он засмеялся, просто-таки затрясся на кровати от хохота.

– Это абсурд, - проговорил он.

– Да уж, - вздохнула я, - только дальше абсурд почему-то не распространяется.
– И я снова задумалась о завтрашнем дне.
– Вот скажи мне, я хоть высплюсь, пока тут с тобой болтаю?

– Тебе не хватает сна?
– Спросил он.

– А кому его хватит, если засыпаешь в два, а встаешь в шесть. Из нашей абсурдной дыры попробуй еще доберись до моей работы.

– Зачем ты ходишь туда, если тебе там так плохо?
– Спросил он, всматриваясь в меня и словно бы и на самом деле пытаясь понять.

– Странный ты какой-то, - пробормотала я, - или это у меня воображение истощилось... Надо же нам с бабулей на что-то жить. Это только во сне все, что захочешь - получи, пожалуйста, только подумай, а в жизни ничего просто так не бывает. На все нужно заработать. А девушку мало того, что брать никто не хочет, так еще и платят всегда меньше, чем мужикам, за ту же самую работу.
– Последняя фраза вырвалась у меня как-то сама собой, о наболевшем что ли. И я испуганно посмотрела на его реакцию: все-таки в кои-то веки со мной на одной кровати лежал мужчина-мечта, а я ему рассказывала о дискриминации женщин. Даже не всякий персонаж сна выдержал бы такое издевательство, не говоря уже о живых. Хотя... я всегда была королевой абсурда, дай мне только волю.

– Тебе тяжело? Ты поэтому сдала кровь?
– Его глаза горели совсем близко.
– Тебе настолько трудно, что приходится торговать и этим?
– И я почти скривилась оттого, что мы говорим на какие-то посторонние темы, когда он так близко. Нам бы молчать и делать что-то совершенно другое, тогда я могла бы проснуться счастливой и расслабленной. Мое тело тянулось к нему, как к источнику.

– Да не торгую я кровью, - с досадой произнесла я, - у сотрудницы девочка заболела, нужна была кровь, я сдала в банк, чтобы ей выдали ту, что надо. У меня первая...

– Положительная, - закончил он, и его зубы снова сверкнули в темноте, только теперь вместо приятной волны, меня окатило волной холода и страха, который вгрызается в подкорку.

Я подняла руку и уставилась на нее. Сто раз в разных снах я пыталась осознать себя и посмотреть на свою руку, потому что когда-то где-то вычитала, что это ключ к управляемым сновидениям, и мне никогда, ни разу это так и не удалось. Теперь же я без всяких усилий рассматривала свою ладонь, и от этого в моем сне не появились ни розовые мамонты, ни сияющие радуги на горизонте. Я по-прежнему сидела в своей комнате под крышей, и ни один элемент в ней не был каким-то другим или не на своем месте.

– Что происходит?
– встревожено спросила я.
– Я не сплю?

– Нет, - мягко ответил он, не отрывая от меня взгляд.

– Ага, вы во сне все так говорите, - успокаиваясь, произнесла я.
– И как ты здесь появился, если я не сплю?

– Через окно, - ответил он, ничуть не смущаясь.

– Ну, разумеется, - усмехнулась я и вновь принялась бесстыдно рассматривать его грудь, открывающуюся между расстегнутых верхних пуговиц рубашки.
– Ты можешь ее снять?
– Потянула я его за отворот.

– Ты хочешь быть со мной?
– Его фраза вновь прозвучала как-то странно, не то напыщенно, не то дико.
– Я никогда не был с...

Я невольно прыснула от смеха, потому что никогда не думала, что меня возбуждают девственники. В моих фантазиях обычно присутствовали герои-победители, опытные и сильные, уверенные в себе мачо. Но он и не походил на мальчишку, никогда и нигде не знавшего любви. Я уже собралась, было, задать ему очередной вопрос, подозрительно уставившись на него, как он произнес: