Судно тряхнуло так, что все стоявшие на палубе свалились как подкошенные. Падая, я инстинктивно сжался в комок и, покатившись по палубе, оказался как раз под вытянутыми руками Бартона. Матросы начали кричать, корпус судна ужасающе затрещал. Я почувствовал, что в трюме под нами треснули доски, и вода, бурля, хлынула внутрь судна. Парусник вновь содрогнулся. Этот удар был не такой сильный, как первый, но, тем не менее, я снова не удержался на ногах.

Когда я приподнялся, мой взгляд упал на страшное лицо Мэннингса.

Этот мертвец, понукаемый нечеловеческой силой, вскарабкался на палубу и двигался ко мне. Я вскрикнул, отшатнулся назад и попытался убежать от этого страшилища, но Мэннингс оказался проворнее. Он быстро протянул руку вперед, ухватил меня за одежду и с огромной силой потащил к себе. Я снова закричал, обернулся и в безумном страхе ударил его несколько раз по лицу.

У меня было такое ощущение, что я бью теплую мягкую губку. Мэннингс, казалось, вообще не чувствовал моих ударов, а мое сопротивление еще больше разгневало его. Своей левой неповрежденной рукой он схватил меня за лицо и начала выворачивать мою голову, пытаясь свернуть мне шею. Я почувствовал, как давление в моих шейных позвонках становится все более невыносимым. Еще пара секунд — и они сломаются!

Тут «Владычица тумана» уже в третий раз содрогнулась от сильного удара и легла на борт. Мачты над нами затрещали. Куски разломанного дерева и парусина рухнули на палубу. Судно застонало, словно от боли. Кусок реи длиной в руку, падая, ударил Мэннингса. Он запрокинулся и упал на палубу, словно пораженный молнией.

Но это оказалось для меня лишь короткой передышкой. Судно непрерывно тряслось и вибрировало, вокруг нас бушевала вода, а ветер с каждой секундой все усиливался, превращаясь в страшный ураган, рвущий паруса и сгибающий мачты. Однако это бесчинство природы приводило в смятение живых людей, но отнюдь не мертвецов! Краем глаза я заметил, что парусиновые мешки, в которые были зашиты трупы матросов, в конце концов оказались разорванными изнутри. Руки мертвецов уже искали путь наружу, и когда я, вскочив, в отчаянии пытался найти путь для отступления, я увидел, что на меня оскалился один из погибших матросов, — тех, кто оказался в шлюпке в момент нападения Йог-Сотхотха на наше судно.

Я был окружен. Прямо передо мной подымались мертвецы, а путь назад, на ют, был прегражден Мэннингсом и Бартоном. Они пока не нападали, но их намерения были очевидны: оттеснить меня в сторону носовой части судна, прямо в руки других воскресающих мертвецов.

И вдруг в этот самый момент, словно все происходящее было лишь прелюдией настоящего кошмара, море вокруг «Владычицы тумана» вздыбилось единым гигантским фонтаном пены и клокочущей воды, и что-то чудовищное, отвратительное, бесформенное подняло свою жуткую голову над поверхностью воды. Крики матросов, полные ужаса, потонули в раздавшемся реве — реве, подобного которому я никогда еще не слышал, реве, заставившем небосвод содрогнуться, а море — затрепетать. Вокруг судна поднялся целый лес беснующихся, покрытых блестящими зелеными чешуйками щупальцев со смертоносными пастями. Андара прокричал что-то неразборчивое и, словно защищаясь, вытянул руки в сторону чудовища. Казалось, что крошечный, немощный человечек пытается противостоять гиганту, явившемуся сюда из незапамятных времен.

Однако сила колдуна была сопоставима с силой Йог-Сотхотха…

На мгновение мне показалось, что из кончиков пальцев Андары появился яркий, ослепительный свет, пронзивший бесформенное туловище чудовища. Беснующиеся щупальца, словно обжегшись, отшатнулись назад, а чудовище снова издало рев, но на этот раз от боли. Его мощное туловище метнулось назад, а вибрирующие щупальца, которые уже были готовы напасть на судно и находящихся на палубе беспомощных матросов, вдруг замерли. Андара выкрикнул какое-то слово на абсолютно незнакомом мне языке. Мощные щупальца вздрогнули, отшатнулись от палубы, но затем снова придвинулись к ней. Я оказался свидетелем борьбы невидимых, неописуемых сил, схватки между колоссами, неподвластной человеческому восприятию; быть может, в битве сошлись сами истоки творения, Добро и Зло.

Но тут моя неосмотрительность чуть было не стоила мне жизни.

Увлекшись грандиозным зрелищем борьбы, я на несколько секунд забыл об опасности, угрожавшей непосредственно мне.

Ледяная рука опустилась на мое плечо. Я обернулся, увидел, что кто-то пытается схватить меня за лицо, и инстинктивно уклонился. Жгучая боль обожгла мою щеку. Я отбил в сторону руку, вцепившуюся в меня, и ухватился за колени мертвеца, пытаясь перекинуть его через себя, как мне удалось это сделать с Мэннингсом. Однако ходящая ходуном палуба была плохой опорой для моих ног. Я потерял равновесие, упал на колени и, увидев, что надо мной нависла еще одна тень, защищаясь, поднял руки над головой. На меня обрушился удар, от которого я упал на палубу и почти потерял сознание.

Они были везде. Мэннингс, Бартон и другие мертвецы надвигались на меня со всех сторон, пытаясь ударить меня по лицу и разорвать мою одежду своими закостенелыми, ледяными пальцами.

— Роберт! Амулет!

Я попытался отыскать взглядом Андару, высматривая его между искаженными ликами мертвецов, однако корма «Владычицы тумана» превратилась в сплошной беснующийся вихрь, в котором мелькали только зеленые тени. Йог-Сотхотх снова и снова нападал с яростным ревом на парусник, и я с ужасом увидел, что его щупальца с каждым разом подбирались чуточку ближе к одинокой фигуре на юте, как будто созданная колдуном вокруг судна невидимая защитная стена постепенно подавалась назад под натиском чудовища.

Сделав глубокий вдох, я схватил одного из мертвецов за ворот и изо всех сил швырнул его на других, буквально на мгновение высвободившись от их захватов.

Но это не помогло. Мертвецы перегородили палубу передо мной, словно движущаяся стена. Позади меня были поручни, до которых оставалось не более трех шагов, а за ними — море и смертоносные рифы. Даже если бы я рискнул прыгнуть в море и мне удалось бы спастись от Йог-Сотхотха, течение все равно швырнуло бы меня на рифы и я разбился бы насмерть.