Шрифт:
Рейф проглотил комок в горле.
— Я видел, когда вы заходили в кондитерскую. Я шел за вами на улице, — сказал он хрипловатым голосом, щекоча щеку Фебы своим дыханием. — Я… за вами следил.
— Я это почувствовала, — проговорила Феба, не открывая глаз, и вздохнула.
— А теперь откройте глаза, Феба. Откройте глаза и посмотрите на меня.
Глаза Фебы сияли, словно две звезды. В них горел огонь желания, от которого у Рейфа пересохло во рту. И все его мысли о добродетели мгновенно растаяли.
— Феба!
Они бросились друг другу в объятия одновременно. Пальцы Рейфа заблудились в ее густых волосах, а его жадные губы припали к ее губам. Феба обняла его за шею и, встав на столе на колени, прильнула к нему всем телом.
Рейфа охватило безудержное желание быть к ней ближе. Завязанный на узел пояс пеньюара был препятствием на их пути, которое он преодолел при помощи ножа. Когда с тугим узлом было покончено, пеньюар распахнулся и упал на пол.
Расправиться с ее ночной сорочкой будет делом пары секунд — и тогда Феба окажется совсем без одежды, а ее обнаженное тело будет готово осуществить самые безудержные желания. О, как часто в своих фантазиях он представлял это мгновение! Ему так много хочется показать этой очаровательной и пылкой деревенской девушке…
В этот самый момент медный подсвечник упал, покатился по столу и с оглушительным звоном упал на каменный пол кладовки.
В то же мгновение стало темно. Словно очнувшись от какого-то странного забытья, Рейф и Феба отпрянули друг от друга, устыдившись того, что могло сейчас между ними произойти. Через мгновение Феба ахнула, зашуршала одеждой и бросилась вон из кухни.
— Феба!
Но она уже исчезла за дверью.
Оставшись один в темноте, Рейф провел ладонями по разгоряченному лицу. Запах Фебы все еще преследовал его.
— О Господи! — в сердцах воскликнул он, то ли обращаясь к небу с молитвой, то ли посылая проклятие.
Ответом ему была тишина…
Глава 28
Рейфу снилась обнаженная Феба, изнемогавшая от желания. Все ее движения были невинно-эротичны. Прекрасная пылкая Феба наконец стала его женщиной — навсегда.
— Я навсегда ваша, милорд. Я буду любить вас до гроба, — говорила она, непроизвольно вздрагивая всем телом.
— Милорд, просыпайтесь, милорд. Что за черт!
Рейф открыл глаза и увидел своего камердинера Спарроу. Он стоял у его кровати и смотрел виновато.
— Вы велели разбудить вас сегодня рано, милорд.
— Убирайся. — Рейф снова закрыл глаза, но Феба больше не возвращалась в его сон.
— Милорд, разве вы забыли? Вы сегодня собирались кое-что сделать.
Рейф собирался сделать сегодня только одно — как можно быстрее покинуть этот дом, чтобы больше не видеть ни Фебу, ни Колдера. И чтобы не идти на их проклятую свадьбу. А после того, что произошло сегодня ночью, это решение только окрепло.
Теперь особенно важно как можно скорее исчезнуть.
До свадьбы осталось двенадцать мучительно долгих дней.
Впрочем, каким-то непостижимым образом после завтрака Рейф снова оказался в обществе Фебы.
В то утро она снова надела голубое — точнее, серо-голубое, почти стального оттенка, что подействовало на Рейфа угнетающе. Почему она не выбрала наряд более ярких оттенков голубого — небесного, василькового, бирюзового или цвета сапфира? Это бы несколько оживило ее лицо. Ее глаза казались сегодня потухшими, а на щеках не было обычного румянца.
В комнату вошел Фортескью с подносом в руках. У него было озабоченное выражение лица. Он с рассеянным видом поставил поднос и, продолжая думать о чем-то своем, удалился, забыв налить кофе из кофейника в чашки. Рейф перевел удивленный взгляд на Колдера:
— Что-то случилось?
Не отрываясь от газеты, брат ответил:
— Кухарка бранится. Она сегодня не в духе из-за того, что ночью кто-то забрался в кладовку и устроил там настоящий погром.
Тесс заахала, выражая сочувствие. Рейф опустил голову, боясь встретиться глазами с Фебой и взглядом выдать себя. Тесс бросала полные подозрения взгляды то на Рейфа, то на Фебу.
Затем она торжествующе улыбнулась и со страдальческим видом приложила ладонь колбу.
— Лорд Марбрук, могу я попросить вас об одной услуге? Вы не могли бы сегодня отвезти Фебу и Софи на примерку к Лементору? У меня, кажется, начинается мигрень.
В это утро у тетушки Тесс был особенно здоровый и цветущий вид. С весело поблескивающими глазами и румянцем во всю щеку, она не походила на больную. Вероятно, внезапная мигрень была притворством, задуманным ради того, чтобы не сопровождать воспитанниц к портному.