Наконец Феба осмелилась первой нарушить тягостное для обоих молчание.

— Где он? — спросила она, и Марбрук облегчен но вздохнул.

— В Хартфордшире. Там что-то случилось.

Феба молчала, ожидая, что он продолжит, но Марбрук ничего не сказал, и неловкая пауза затянулась. Феба могла задать наводящие вопросы или хотя бы сказать какую-нибудь банальность — например, упомянуть, что сегодня выдался туманный вечер. Но она слишком долго раздумывала, стоит ли ей что-либо говорить или нет, и если да, то что именно. Поэтому непринужденного разговора все равно не получилось бы. Да и комок, который стоял у нее в горле от волнения, мешал говорить.

Марбрук смотрел на нее. Феба чувствовала на себе этот взгляд, и от этого ей было неловко. Рейф смотрел на ее лицо, шею, на вздымающуюся грудь. Свет фонаря от идущего впереди экипажа осветил фигуру Фебы, а Марбрук пот прежнему оставался в темноте. Но Феба чувствовала, что он на нее смотрит. Феба была одета в то самое сине-зеленое платье, которое, по ее замыслу, должно было «расшевелить» Колдера, — довольно неуклюжая попытка Фебы обратить на себя внимание такого непробиваемого человека, каким был Брукхевен. Она предпочла бы, чтобы на ней сейчас был бесформенный балахон Нэн. Рейф определенно не нуждался в дополнительных стимулах.

— У вас такой вид, словно вы ягненок, которого везут на бойню.

— Единственное существо, которого я хотела бы увидеть на бойне, — это вы, — парировала Феба. — Зачем вы вот так подкрадываетесь ко мне? Вы же знаете, что я не могу устоять! — Произнеся это, она изумленно захлопала ресницами. Господи, неужели у нее это только что нечаянно сорвалось с языка? Она сама себя не узнавала. Чтоб ему пусто было! Из-за этого человека она совершенно теряла голову.

Пока экипаж катился по лондонским улицам, Феба обдумывала, какой выбор у нее есть. Она может закричать. Может выскочить на ходу из экипажа. Может попросить помощи у лакея, который ехал сзади.

Но Феба не сделала ни того, ни другого, ни третьего. Ведь Рейф, собственно говоря, до сих пор не совершал ничего, чего она не хотела бы сама и чего потом могла бы устыдиться.

Им и в самом деле надо поговорить. Нет смысла это отрицать. Необходимо убедиться, что Марбрук понимает, что решение Фебы стать женой Колдера твердое и непоколебимое.

У них будет возможность поговорить друг с другом в ложе, когда они приедут в театр. Там они будут на людях. А это значит — им не грозит ничего наподобие расстегнутых пуговиц и сброшенных галстуков. Разумеется, неудобно, что вместо жениха в театр Фебу сопровождает его брат. Нов этом нет ничего предосудительного.

Поэтому Феба решила запастись терпением и подождать, пока они не приедут в «Ковент-Гарден». Чтобы отвлечься, она посмотрела в окно, но из-за густого тумана были видны только смутные очертания и размытые пятна света.

И вдруг Феба начала замечать, что пятна света за окном стали попадаться все реже и с каждой минутой за окном становилось темнее. Фебу охватила тревога. Она с тоской подумала, что ее худшие опасения подтвердились. Она сожалела, что упустила шанс для побега.

— Я ничего не понимаю. Где мы? — скороговоркой проговорила она, не скрывая своего беспокойства. И поднялась с места, направляясь к двери.

— Феба, не надо…

Дрожащими руками Феба отперла щеколду и с силой толкнула дверцу. Дверь экипажа открылась наружу… и, ударившись о большую ветку дерева, которое росло у обочины дороги, отскочила назад и вновь с силой захлопнулась. Феба покачнулась и подалась назад. Она упала прямо на колени сидящего в экипаже мужчины.

— Ой!

Феба попыталась встать. Но сильные мужские руки держали ее, не давая подняться.

— Ш-ш… — Теплое дыхание щекотало ее ухо, отчего по спине у нее побежали мурашки. Фебу охватили восторг и тревога одновременно.

Она пыталась вырваться на свободу, но сильные руки, держащие за талию, не давали это сделать. Она сопротивлялась.

— Куда вы везете меня, милорд?

— Феба, — прохрипел Марбрук. — Перестаньте вертеться. Иначе мы не сможем поговорить.

Сидя на коленях у Марбрука, Феба чувствовала, как напряжено его тело, как он хочет ее. Тонкая материя платья и еще более тонкая ткань нижних юбок не помешали ей это почувствовать.

То ли от близости Марбрука, который сидел, тяжело дыша ей в ухо, то ли от тряски экипажа, которая только усиливала эффект, Фебу бросило в жар. Ее охватило возбуждение. Она откинула голову и застонала от наслаждения.

Феба не заметила и не сразу поняла, что случилось, когда экипаж замедлил ход и, резко дернувшись, вдруг остановился.

В это время на крыше экипажа открылось маленькое переговорное окошко квадратной формы и послышался голос кучера:

— Милорд?

Рейф поспешно отпихнул Фебу в самый темный угол, на сиденье напротив. И буквально через минуту в переговорное окошко брызнул свет фонаря, осветив лицо Марбрука. Рейф закрылся от яркого света рукой.

— Милорд, с вами все в порядке? Вас не слишком трясет?