— Тогда ты повторила опыт, — теперь Бэр задавал вопросы, как следователь на допросе — заранее зная ответ.

— Да.

— Он в тебя влюбился.

— Думаю, что так. Он сам об этом говорил.

— А ты?

— Рано было судить.

— То есть ты с ним играла.

— Нет, он был не как все, нам было хорошо вместе.

Бэр пристально посмотрел на Флавию, пытаясь понять, что творится у нее в голове. Но с тем же успехом мог рассматривать Свитки Мертвого моря.

— Что дальше? Он перевез тебя сюда, чтобы сбить Шлегелей со следа?

— Да.

— А они его вычислили и убили?

— Не знаю.

— Что значит «не знаю»? — повысил голос Бэр и вскочил с дивана, отчего Флавия отпрянула к спинке стула.

— Клянусь, не знаю. Меня там не было.

— Что ты подумала, когда узнала, что с ним случилось?

— Испугалась. Мне показалось, что я знала все заранее. — Она спрятала лицо в ладонях. Ее плечи дрожали, Флавия плакала, но Бэр не слышал.

— Тебе придется выступить в качестве свидетеля, — сказал он.

— Не могу, — сказала она сквозь пальцы.

— Сможешь. Вот увидишь.

— Нет. — Флавия подняла голову и непокорно выставила вперед подбородок. Ее глаза оказались сухими.

— Никуда не уходи. Мне надо кое о чем позаботиться. Переговорить с полицией. Но я вернусь и не хочу, чтобы мне пришлось тебя разыскивать. Но имей в виду, если что — я тебя найду.

Флавия кивнула:

— Ты бы не разрешил мне… остаться в стороне. Я пошла бы на все ради этого.

Бэр смерил ее взглядом:

— Точно?

— Да. Я знаю, как поступить. Только дай мне шанс.

Бэр ее понимал и переживал за нее. Флавия сама заварила эту кашу и винить должна была только себя. Но она понятия не имела, с какими зверями имеет дело.

— Я сказал, никуда не выходи, — на этот раз он проговорил это не с такой напористостью.

Флавия грустно кивнула и вдруг расплакалась. Старалась сдержаться, но слезы катились из ее черных глаз по щекам.

— Если бы не я, с Аури ничего бы не случилось.

Бэр почувствовал, что у него сдавило горло. Они оба переживали потерю Аурелио, Фрэнк понимал состояние девушки, и это их сближало. Ему захотелось ее приласкать, утешить, сказать, что все будет в порядке.

Он чуть было не поддался своему порыву, но вдруг словно увидел всю сиену со стороны и понял, как все обстоит на самом деле. Флавия испытывала его: сделала сексуальное предложение и, когда оно не подействовало, решила пронять слезами. А он, болван, чуть не клюнул.

— Никуда не выходи, — тон Бэра стал ледяным. — Тебе меня не одурачить.

Она подняла голову, откинула прядь волос и вытерла щеку. Слез больше не было.

— Вижу, — ее голос был низким и спокойным, но тон еще холоднее, чем его.

Чарли Шлегелю было наплевать на собачье представление и на то, завоюют ли псы награды или нет. Он приехал сюда ради дела, а не развлекаться. Теперь они с Кенни стояли у стола, на котором было разложено с полдюжины только что купленных корн-догов, жевали сами и бросали куски мистеру Блонду и Кларенсу. Как обычно, Кенни делал это со своими штучками — вставал на колени и кормил Кларенса изо рта.

— Ну, мальчик, попробуй, отбери, р-р-р… — Пес облизывал ему все лицо, но Кенни крепко держал мясо в зубах, и Кларенс заходил с другой стороны. Затем они начинали упорную игру — кто кого перетянет. — Давай, давай, Кларенс, — понукал сквозь стиснутые зубы Кенни. Пес напрягал плечи и тянул — мышцы бугрились под его блестящей шкурой.

— Вставай, придурок, — сказал брату Чарли. Тот не услышал, и он легонько пнул его под ребра. — Завязывай.

Кенни переложил мясо изо рта в руку и долго отталкивал собачий нос, пока все-таки не отдал кусок.

— В чем дело?

— Дело в том, что он повредит себе губы, — предупредил Чарли.

— Никогда. У него губы как кожаные.

— Мягкие, а не кожаные.

— Хоть бы и так. — Кенни отряхнул пыль с колен.

— Вот они, — указал Чарли. Пинат и Никси вели на толстом поводке бледно-голубого питбуля.

Чарли отдал поводки Кенни и пошел навстречу, брат последовал за ним. Когда две группы сошлись, собаки дружелюбно поздоровались — обнюхались и принялись выписывать круги. Люди повели себя не так любезно.