– Веришь, так иногда хорошо бывает - так бы и помер... Давеча... с месяц тому было, тоже шел... Звезды такие были... что твой огурец звезды, веришь, нет? А Евсей Игнатич, он огурцы соленые не любил, только в супу если, рассольник там... Трескучие такие звезды, над головой прямо, низенько так... И я на них смотрел-смотрел... Мы ж с Евсей Игнатичем в свое время... Я так думаю, лучше огурчика соленого и нету закуси... А потом валиться начали, звезды-то, вот как яблоки, когда ветку тряхнешь, так и тут...

Опьянение отхлынуло так внезапно, что Денис захлебнулся острым воздухом. Утер выступившие на глазах слезы.

Вокруг словно поубавилось красок. Земля казалась черной, деревья серыми, небо - пожухлым, словно полежавшая на солнце газета.

– А потом просыпаюсь, веришь, прямо тут, у Евсей Игнатича. Замерз, как собака, и бутылки нет. Вот и думаю, к чему бы это?

Денис ошарашенно смотрел на мужика.

Он помешкал, запирая калитку, а когда глянул на дом, сердце враз ухнуло куда-то в живот. Потому что на длинной доске-завалинке под окнами кухни сидел дед Евсей.

Ни на какое привидение похож он не был. Вполне материальный дед. Старенький пиджак, клетчатая кепка, сапоги в рыжей глине, Денис рассмотрел даже седую щетину на щеках - именно так выглядел дед при жизни, когда выходил под вечер курить на лавочку и, прищурясь, смотрел в закатное небо.

В первую секунду Денис отшатнулся и чуть не выскочил на улицу. Потом осторожно сделал к привидению шаг, еще один.

Дед Евсей поднял на него хитроватый взгляд.

Денис обмер.

Призрак покачал головой, поднялся и медленно прошаркал в огород, скрывшись за смородиновыми кустами.

Грохнула щеколда за спиной, Дениса облило мгновенным холодом.

– Дядь Денис, я чего спросить хотел...

– Лешка, - проплямкал Денис непослушными губами.
– Я деда Евсея видел.

– Так его многие видели, - жизнерадостно отозвался Денис, хлопнув по ноге тяжелой сумкой.
– Мама нервничает вся, а чего нервничает? Он же вроде и ничего, никого не трогает, ходит просто. У Гришки вон был недавно, про футбол, грит, разговаривали.

– У какого Гришки?

– А который огурцы заговаривает. За бутылку.

– Огурцы?

Какая-то мысль проскользнула и исчезла, оставив после себя запах прелых листьев.

Тетка выглядела совершенно трезвой, но Денис, все еще смущаясь, поспешил уткнуться в лешкин компьютер. До вечера гоняли старых варлордов, а в героях меча и магии Денис даже проиграл, неудачно атаковав слабым войском замок, охраняемый гидрами. Лешкиным восторгам не было границ.

Ужинали гречневой кашей с молоком.

– Теть Вась, а какой это Гришка огурцы у вас заговаривает?

– А хохол. За теть Катей живет, возле колодца.

– И что, правда, заговаривает?

– Да уж, - усмехнулась тетка.
– на табуретку садится и смотрит на них, и смотрит. Целый день так и сидит.

– И чего?
– обалдело переспросил Денис.

– Огурцы здоро-овые вырастают, ядреные. У нас, почитай, вся деревня с огурцов кормится. Солим, на рынок возим...

– А если без Гришки, не вырастают?

– А ты не смейся. Все тебе смешочки, - слегка рассердилась тетка.
– Не вырастают без Гришки, где тут вырасти-то? То дожди, то заморозки, тля еще эта... Дядя Петя вона поругался с ним, так у него все огурцы покрючило. Ведра не набрал, поди.

Денис торопливо стер с лица улыбку.

– А почему только огурцы?

– Больше ни с чем у него не получается, - сообщил Лешка с озорным блеском в глазах.
– Он картошку пробовал, помидоры пробовал, даже крыжовник. У него только закуску заговаривать получается.

– Болтун-то!
– Тетка с притворной сердитостью замахнулась на Лешку тряпкой.

– Да ладно тебе, мам. Сама же говорила.

Денис хрюкнул, представив себе гипнотизера Гришку с бутылкой и огромным огурцом в руках.

Он проснулся, когда неторопливое осеннее солнце еще не думало вставать. Поворочался и понял, что не уснуть больше. Полубритый Гришка на кладбище, звезды как огурцы, призрак деда Евсея, деревянная ложка - все это мельтешило в голове причудливой круговертью, и Денис едва не застонал, когда все происходящее разом выстроилось в единственно возможном порядке.

Торопливо оделся, не попадая ногами в штанины. Тихо скользнул из комнаты, мельком глянул в кухонное окно. Остановился на крыльце, зябко кутаясь в куртку. Блеклые дедовы глаза сощурились на него. Денис осторожно умостился лавке, стараясь, чтобы между ним и привидением оставалось побольше места. Молчание повисло тяжело и неловко, Денис не знал с чего начать.