Выполнил также Маркионне в те же самые времена боковую дверь Сан Пьетро в Болонье, которая была для того времени произведением поистине грандиознейшим из-за многочисленных и разнообразных работ, которые мы на ней видим, вроде скульптурных львов, поддерживающих колонны, людей в виде носильщиков и других живых существ, несущих тяжести; под верхней же аркой он выполнил круглым рельефом двенадцать месяцев с разнообразными фантазиями и при каждом месяце его небесный знак; работа эта в те времена должна была почитаться чудесной.

Так как в те самые времена возникло сообщество братьев-миноритов св. Франциска, утвержденное названным папой Иннокентием III в 1206 году, то не только в Италии, но и во всех других частях света благочестие и число монахов возросло настолько, что не было почти ни одного заметного города, который не строил бы для францисканцев церквей и монастырей с огромнейшими затратами, и каждый в меру своих возможностей. И вот тогда-то брат Элиа за два года до смерти св. Франциска, в то время как святой в качестве генерала ордена ушел проповедовать, а сам он оставался настоятелем в Ассизи, выстроил церковь, посвященную Богоматери; когда же скончался св. Франциск и весь христианский мир стекался к телу св. Франциска, который после смерти и при жизни прослыл поистине другом Господним, и когда всякий человек на этом святом месте творил посильную милостыню, было постановлено названную церковь, начатую братом Элиа, сделать куда более обширной и великолепной. Но так как был недостаток в хороших зодчих, а работа, какую предполагалось выполнить, нуждалась в превосходном, ибо строить подлежало на весьма высоком холме, у подошвы которого протекал поток, именуемый Тешо, то и был приглашен в Ассизи после долгих соображений, как наилучший из всех, кого можно было тогда найти, некий мастер Якопо Тедеско. Осмотрев местоположение и выслушав предложения отцов, собравших на сей предмет в Ассизи генеральный капитул, он составил прекраснейший проект церкви и монастыря, сделав на модели три этажа, из которых один должен был находиться под землей, а два другие соответствовали двум церквам, причем перед нижним была площадь, окруженная весьма большим портиком, верхний же служил церковью, и из первого этажа можно было подниматься во второй удобнейшими лестницами, обходящими вокруг главной капеллы, образуя два колена для более удобного подъема ко второй церкви, которой была придана форма буквы и длина которой в пять раз превышала ширину, причем один проем отделялся от другого большими каменными столбами и был впоследствии перекрыт стройнейшими арками с крестовыми сводами между ними. По такой именно модели и было воздвигнуто это сооружение, поистине огромнейшее, причем модели следовали во всех ее частях за исключением ветвей верхнего трансепта: между ними следовало поместить абсиду и главную капеллу и перекрыть их крестовыми сводами, но сделано было не так, как сказано, а были выведены цилиндрические своды, как более прочные. Затем перед главной капеллой нижней церкви был поставлен алтарь, под которым, когда он был закончен, было положено тело св. Франциска после торжественного его перенесения. А так как самая гробница, заключающая тело славного святого, находится в первой, то есть самой нижней церкви, куда нет доступа никому и двери коей замурованы, то названный алтарь и окружен огромнейшими железными решетками с богатыми украшениями из мрамора и мозаики, через которые можно смотреть вниз. К этой постройке примыкают с одной стороны две сакристии и с другой – высочайшая кампанила, высота которой в пять раз превышает ширину. Наверху была восьмигранная пирамида, но она была убрана, ибо грозила обрушиться. Работа эта была завершена в течение четырех лет, но уже без участия способностей мастера Якопо Тедеско и забот брата Элиа, после кончины последнего. Дабы такое сооружение с течением времени не обрушилось, вокруг нижней церкви было воздвигнуто двенадцать стройнейших башен и в каждой из них винтовая лестница, поднимающаяся от земли до вершины. А со временем были в ней сооружены многочисленные капеллы и другие богатейшие украшения, о которых нет надобности распространяться, так как об этом пока сказано достаточно и в особенности потому, что каждый может сам увидеть, сколько полезного, нарядного и красивого добавили к началу, положенному мастером Якопо, многие первосвященники, кардиналы, князья и другие знатные особы всей Европы.

Возвратимся теперь к мастеру Якопо; благодаря этой работе он приобрел такую славу во всей Италии, что был приглашен тогдашними правителями города Флоренции и получил затем, добровольно ли – сказать теперь нельзя, но во всяком случае по обычаю флорентинцев сокращать имена, который они имели и раньше, имя не Якопо, а Лапо, и так его звали в течение всей его жизни, ибо он со всей своей семьей навсегда остался жить в этом городе. В разное время он ездил по Тоскане для постройки многих зданий, таких, как палаццо Поппи в Казентино, построенный для того графа, женой которого была прекрасная Гвальдрада и который получил в приданое Казентино, или как построенный для аретинцев епископский дворец и старый Дворец синьоров Пьетрамалы; тем не менее его постоянным местожительством оставалась Флоренция, где в 1218 году он заложил быки Понте алла Каррайя, именовавшегося тогда Понте Нуово, завершил их в два года, а остальное было в короткое время выстроено из дерева, как тогда было принято. В 1221 году он составил проект церквей Сан Сальваторе дель Весковадо, начатой под его руководством, и Сан Микеле на Пьяцца Паделла, где сохранилось несколько скульптур в манере того времени. Затем он составил проект спуска городских вод, приподнял площадь Сан Джованни, а во времена мессера Рубаконте да Манделла, миланца, построил мост, носящий имя последнего, и нашел целесообразнейший способ мощения улиц, которые раньше мостились кирпичом; а также сделал модель дворца, ныне палаццо дель Подеста, строившегося тогда для старейшин. Наконец, послав в Сицилию в Монреальское аббатство модель гробницы, заказанной Манфредом для императора Фридриха, он умер, оставив сына Арнольфо, унаследовавшего не только отцовские добродетели, но и его способности.

Этот Арнольфо, доблестям коего архитектура не менее обязана улучшением, чем живопись была обязана Чимабуэ, родился в 1232 году, и, когда отец его умер, было ему тридцать лет и доверие ему оказывалось величайшее. Так как он не только у отца научился всему тому, что тот знал, но учился у Чимабуэ рисунку, что послужило ему также и для скульптуры, он почитался лучшим архитектором Тосканы, так что флорентинцы не только заложили по его указаниям последнее кольцо стен своего города в 1284 году и выстроили по его рисунку из кирпича перекрытую простой крышей на столбах лоджию Орсанмикеле, где торговали зерном, но и в том же году, когда обрушился холм Маньоли со стороны Сан Джорджо, что над Санта Лучиа на Виа де'Барди, они, по его совету, издали указ, чтобы на названном месте не производились строительные работы и не возводилось бы никогда никаких зданий ввиду того, что из-за осадков породы, в которую снизу просачивались воды, было бы всегда опасно производить там какую бы то ни было стройку; о том, насколько это было правильно, можно судить и в наши дни по разрушению многих зданий и великолепных домов благородных людей.

Затем в 1285 году он во Флорентийском аббатстве заложил лоджию и площадь приоров и выстроил большую капеллу и те две, что находятся по обе стороны ее, обновив и церковь, и хоры, которые ранее были выстроены в гораздо меньших размерах графом Уго, основателем этого аббатства. А для кардинала Джованни дельи Орсини, папского легата в Тоскане, он выстроил кампанилу названной церкви, которая при сравнении с работами тех времен весьма восхвалялась, хотя и была отделана мачиньо лишь позднее, в 1330 году. После этого была заложена по его проекту в 1294 году Санта Кроне, принадлежащая братьям-миноритам; в ней Арнольфо выстроил средний неф и оба меньших настолько обширными, что, не имея возможности вывести под крышей своды слишком широкого пролета, он с большой рассудительностью перекинул арки от столба к столбу и перекрыл их фронтонными крышами для стока дождевой воды по каменным желобам, устроенным над арками, причем дал им такой наклон, что крыши и до сих пор предохранены от опасности загнивания; и насколько тогда это было новым и остроумным, настолько же это полезно и достойно внимания и ныне. Затем он сделал рисунок первых дворов старого монастыря при той же церкви и вскоре после этого убрал находившиеся вокруг храма Сан Джованни с внешней стороны все ковчеги и гробницы из мрамора и мачиньо, частично перенеся их за кампанилу на фасад помещения для капитула возле братства Сан Дзаноби; после чего он заново инкрустировал черным мрамором из Прато все восемь наружных стен баптистерия Сан Джованни, убрав мачиньо, которым раньше перемежались античные мраморы. В это время флорентинцы пожелали для удобства снабжения города построить в верхнем Вальдарно крепости Сан Джованни и Кастельфранко с продовольственными рынками, проект которых, составленный Арнольфо в 1295 году, удовлетворил в этом, как и в других случаях, настолько, что он был сделан флорентийским гражданином.

После всего этого, когда флорентинцы решили, как рассказывает в своих «Историях» Джованни Виллани, построить главную церковь в своем городе, причем воздвигнуть ее такой по величине и великолепию, чтобы нельзя было потребовать от человеческих сил и рвения ни большей по размерам, ни более прекрасной постройки; тогда Арнольфо и представил проект и модель все еще недостаточно прославленного храма Санта Мариа дель Фьоре, предусмотрев, чтобы снаружи он был украшен мраморными инкрустациями в виде карнизов, пилястр, колонн, резьбы листьев, статуй и других вещей, составляющих теперь если не полное, то во всяком случае частичное его завершение.

И чудеснее всего то, что, включая в свой прекраснейший план, кроме Санта Репарата, также другие окружающие небольшие церкви и дома, он с такой тщательностью и рассудительностью заложил фундаменты столь огромного сооружения, широкие, глубокие и наполненные добротным материалом, а именно гравием, известью и с большими камнями на дне (почему до сих пор площадь и называется «на фундаментах»), что они отлично смогли выдержать тяжесть, как мы это видим и ныне, огромного сооружения купола, который сверху вывел Филиппо ди сер Брунеллеско. Закладка таких фундаментов и подобного храма была отпразднована с великой торжественностью, а именно в день Рождества Богородицы в 1298 году. Первый камень был заложен кардиналом, папским легатом, в присутствии не только многочисленных епископов и всего духовенства, но также и подесты, капитанов, приоров и других должностных лиц города и даже всего населения Флоренции, прозвавшего этот храм Санта Мариа дель Фьоре.

И так как было определено, что расходы на это сооружение должны были быть огромнейшими, какими они и были впоследствии, казначейством Коммуны был установлен налог в четыре данара с лиры по всем расходным статьям и в два сольдо в год с головы, не говоря уже о том, что папа и легат предоставили очень большие индульгенции всем, жертвовавшим на это дело. Не умолчу и о том, что кроме широчайших фундаментов глубиной в пятнадцать локтей, были весьма рассудительно по углам всех восьми сторон выведены контрфорсы, что и навело Брунеллеско на мысль нагрузить их значительно большей тяжестью, чем та, которой Арнольфо, быть может, собирался их нагрузить. Говорят, что, когда начали выполнять из мрамора первые две боковые двери Санта Мариа дель Фьоре, Арнольфо распорядился высечь на одном из фризов несколько фиговых листьев, которые были гербом его и мастера Лапо, его отца, и поэтому можно предположить, что от него происходит род Лапи, ныне нобилей Флоренции. Другие говорят также, что от потомков Арнольфо произошел Филиппо ди сер Брунеллеско; иные думают также, что Лапи пришли из Фигаруоло, местечка в верховьях По; оставив, однако, это, возвратимся к нашему Арнольфо. Я повторяю, что своими размерами эта работа заслуживает бесконечной хвалы и вечной славы и главным образом за внешнюю отделку из разноцветных мраморов и внутреннюю из пьетрафорте, причем все до мельчайших уголков выполнено из того же камня. А дабы всякий знал точную величину этого дивного сооружения, скажу, что длина от Дверей до конца часовни Сан Дзаноби составляет 260 локтей, ширина в трансепте – 166 локтей, в трех кораблях – 66 локтей; один лишь средний корабль равен по высоте 72 локтям, а оба меньших корабля – по 48 локтей; внешняя окружность всей церкви равна 1280 локтям; купол от земли до площадки фонаря имеет 154 локтя; высота фонаря без шара – 36 локтей, высота шара – 4 локтя, высота креста – 8 локтей, высота всего купола от земли до верха креста – 202 локтя.