Я в отчаянии смотрела, как тварь, размахивая жуткими когтями, пыталась достать волка. Север легко и изящно уходил от взмахов когтистой лапы, но было ясно, что долго ему не продержаться.

— Оль, ну сделай же что-нибудь! — прохрипела я, наблюдая за круговертью внизу комнаты.

— Что? Укушу? Поцарапаю? Я ни-че-го не могу сделать! — В её голосе отчаяния было не меньше, чем у меня.

Я схватила том и запустила в башку твари. Монстр остановился, голова медленно повернулась и посмотрела в мою сторону.

Мы молча наблюдали, как страшные когти режут полки, фолианты и столик из вымершего малимонта. Изумрудный мрамор ножи кромсали, как тесто, но верейские черные стены твари были не по зубам. К счастью, достать до верхних полок она не могла. Длиннющие когти резали мох, не позволяя добраться до несознательных жертв. У меня сердце ухнуло куда-то в пятки, когда страж подпрыгнул, почти достав когтями до моей полки, но только слегка поцарапал металл снизу. Я швырнула в рыбью голову очередной том. Таких знаний, которых я здесь насмотрелась и начиталась, мне было совершенно не жаль.

— Если мы выберемся, в чем я сомневаюсь, первым делом выдеру, как сидорову козу, Жрицей клянусь! — высказался задумчиво Вейр, наблюдая за моими меткими и не очень бросками. Ольга только вздыхала, видя, как очередной драгоценный том летит вниз, под лезвия страшных когтей. Я в мыслях давно уже посоветовала, куда ей следует пойти, если она вздумает даже заикнуться об уничтожении ценностей и древностей. Для меня ничего ценнее жизни друга не было. Методы лечения, которые были увековечены в фолиантах, можно и из голов колдунских выцарапать. Вместе с мозгами, если будут сопротивляться извлечению. А остальные книжонки я и сама с превеликим удовольствием скормила бы этой твари.

У меня кончились средства метания под рукой. Север тяжело дышал, приготовившись к последней схватке с безжалостным, бездушным, неумолимым и не знающим усталости противником.

— Вейр!

— Ну?

— Что это за книжонка, которую охраняет эта дура?

Колдун только блеснул глазами, глядя на меня с соседней полки.

— Ну? — повторила я. — Мне всё равно помирать, так что сейчас прыгну, к ежикиной бабушке, и все твои мучения закончатся!

— Прыгай, — он отвернулся.

Я пару секунд ошеломленно смотрела на пепельный затылок, испытывая дикое желание повыдергивать все волосы из его хвостика, содрать черную ленточку, обмотать вокруг колдунской шеи и затянуть. С наслаждением.

Север, зажатый в угол, припал к полу, мерцая янтарными глазами, скаля зубы и готовясь умереть с боем.

Прокусив губу до крови, я, онемев от страха, следила, как неторопливо, неотвратимо, как сама судьба, к Северу шла смерть. Будто во сне выволокла на свет Божий мерзкий том, чтобы швырнуть в гадину, и, не удержав в руке тяжесть, вцепилась пальцами в страницы, разорвав пару листов. Треск пергамента прозвучал тихо, почти неслышно, но оказал действие разоравшейся магической бомбы.

Тварь замерла и повернулась ко мне, опустив руки. Мы смотрели другу другу в глаза целую вечность. Монстр сделал шаг ко мне. Я надорвала страницу снова. Чудовище замерло.

— Так вот ты какой, Северный олень! — вырвалось у меня.

Час прошел в мирной, и, можно сказать, дружеской обстановке. Стоило монстру пошевелиться, я надрывала очередной лист. Под Ольгины укоряющие вздохи и многообещающее молчание колдуна.

— Так что здесь за тайна такая страшная, не скажешь? — спросила я, калеча очередную страницу.

— Здесь всё — от молитв до обрядов силы, которые положено проводить колдунам, чтобы служить верой и правдой. Кодекс, законы и правила, — вместо Вейра отозвалась Ольга, глядя сверкающими глазами на том в моих руках. — И все заклинания.

— И что? Что такого страшного? Таких книг полным-полно в любой лавке.

— Говорят, она сама её написала. Да и арканы там не для простых магов.

Моя рука замерла. Тварь шевельнулась, и пальцы сами собой продолжили свое черное, вернее, очень даже белое для меня дело.

— А… Святыня, значит. Ничего, Жрица ещё напишет, у неё времени целая вечность, — жизнерадостно подбодрила я любительницу старины и мрачного, как грозовая туча, колдуна.

— Ты хоть представляешь, что за неё можно выторговать? — вздохнула вампирша.

— Ну, думаю, даже за то, что останется, заплатят не меньше, — под скрежетание зубов Вейра и скрип головы монстра ответила я, бросив взгляд на свою жертву.

Буквы полыхали алым, казалось, кровь бежит, струится по пожелтевшему пергаменту, но мне было глубоко плевать. Всяких проклятий и порч от черных книг мне уже нечего бояться. Даже если этот фолиант стоит несметных денег, Север для меня много дороже всех злотых на свете.