— Не надо. Я загляну потихоньку.

— Ты меня разочаровала. — Вальдемар Вольрих довольно резко освободился из объятий Хельги Хорстман.

А та, нагая и распаленная, возмущенно сев в супружеской постели, заявила:

— Такого мне еще никто не говорил!

— Но я не имел в виду твою квалификацию в постели, там ты была, как всегда, неповторима! — Вольрих снова нырнул в ее груди. — И говоря, что ты разочаровала, я имею в виду совсем другое.

— Разве не обещала я, что достану все заметки Хорстмана о спекуляциях участками? А если обещала, то сделаю, — уверяла Хельга. — Достаточно, чтобы твоя фирма отвалила побольше денег. Что ты еще от меня хочешь? — Она снова тесно прижалась к нему.

— Откровенности! — заорал под весом ее тела Вольрих. И начал декламировать: — Доверия! Абсолютной и неограниченной преданности!

— А я согласна. Не ограничивайся и продолжай!

Но Вольрих вновь прервал свои ласки и начал уговаривать Хельгу:

— Ведь у тебя после Хорстмана осталось гораздо больше. Кроме этих бумаг, должны были остаться и его личные, секретные заметки.

— Вполне возможно. — Хельга вновь притянула его к себе.

— Что тебе все-таки известно?

— И это нужно именно сейчас?

— Хотелось бы. О чем эти заметки и о ком, насколько обстоятельны и где они?

— Потом, Вальдемар, потом, — часто задышала Хельга.

Анатоль Шмельц вытянулся на постели в своем шикарном номере, закрыв глаза и тяжело дыша. Хесслер заботливо склонился над ним.

— Вам все еще плохо, хозяин?

— Воды! — простонал Анатоль.

Хансик проверил бутылки из-под минеральной, но все были пусты; Тогда, взяв стакан, набрал воды в ванной. Шмельц немного выпил. Потом начал:

— Я почти не сплю. Чем дальше, тем хуже. Меня преследуют кошмары. Все меня эксплуатируют, никто меня не любит, даже жена меня не понимает!

— Но я-то вас люблю, хозяин!

— Ты — да, Хансик! — Шмельц схватил Хесслера за руку, тот так и растаял. — И я не забыл тебя в завещании. Пойми, временами я чувствую, что скоро умру. Словно каждый день я на шаг ближе к смерти…

Домашний врач доктор Флойденрайх не разделял, однако, убеждений Шмельца и полагал, что лишний вес, избыток гемоглобина и обильный пот — не признаки смертельной болезни, а результат частого и чрезмерного потребления алкоголя. Жену он успокоил:

— Ваш уважаемый муж, фрау Шмельц, нас всех еще переживет. Здоровье его в полном порядке, хоть он и разыгрывает тяжелобольного. Пожалуй, это доставляет ему удовольствие. Что ж, можно без опасений подыграть…

Когда комиссар Циммерман вошел в дискотеку «Зеро», выглядел он не официально, а скорее — неуверенно. В сером старомодном шерстяном пальто и шляпе того же цвета и фасона он разительно отличался от завсегдатаев заведения. И неудивительно, что уже в дверях его остановил здоровенный тип и не слишком вежливо спросил:

— Куда? Что вам здесь надо?

— Я только взгляну, — сказал Циммерман.

— Это заведение не для вас, приятель.

— Откуда вы знаете?

— Да уж знаю, — категорически заявил вышибала, загородив вход.

Циммерман заглянул в зал, в котором плавали клубы густого сладковатого дыма. На стенах с дешевой деревянной обшивкой висели кованые фонари в якобы староанглийском стиле, которые создавали скорее полумрак, чем свет.

По мускулистому вышибале было заметно, что его терпение вот-вот лопнет и тогда он займется Циммерманом. Тот уже приготовился, с удовольствием ожидая событий. Но тут примчался толстячок с пухлым приветливым личиком, в вытянутых на коленях брюках и поношенном красно-синем лыжном свитере и разыграл маленький спектакль о том, как он сердит на вышибалу:

— Лучше бы ты занялся теми парнями, глаза бы мои их не видели. За пятым столом явно курят марихуану. Вышвырни их! — К Циммерману — с деланым радушием: — Входите-входите. Я тут главный, меня зовут Рикки. Чем могу служить?

— Пиво! — Циммерман отошел к бару.

— Один «пильзенер», срочно! — подогнал Рикки барменшу. — За счет заведения!

Циммерман уважительно смерил хозяина взглядом.

— Вижу, вы специалист!

— А как же иначе. — Рикки постарался ухмыльнуться подружелюбнее. — Вы же из полиции?