Наконец она попробовала дозвониться до Майкла. Слава богу, его телефон был переведен на прием голосовых сообщений, так что она спокойно нафантазировала себе болезнь, объясняя вчерашнее поведение. Наследующий день он должен был уехать в Париж, а для нее самое главное теперь — выиграть время.

Потом Мара подкрепилась бубликом и отправилась на пробежку в качестве наказания, после которой приняла душ, налила себе чашку кофе и вынула из сумки документы. Руки дрожали, но отчего, она точно не знала — то ли от выпивки, то ли от электронных сообщений. Она осторожно разложила бумаги на большом столе в столовой, даже боясь дышать.

А вдруг она поняла что-то не так, сделала поспешные выводы. Мара тщательно изучила распечатки. И в очередной раз убедилась, что иного смысла в них нет. Документы, предоставленные ей Майклом в качестве доказательства, что провенанс «Куколки» безупречен, оказались фальшивыми. Существовали «подлинные документы», которые рассказывали совершенно другую историю. И хотя Мара не знала подробностей этой истории, она понимала, что ее юридические нападки на притязания Хильды Баум, ее умелый расчет, нивелирующий эмоциональную сторону вопроса, — все это было основано на лжи. Но самым отвратительным и унизительным для нее было то, что Майкл использовал ее как пешку, эксплуатировал, закрыв обзор розовыми облаками их романа, — пошел на все, чтобы обеспечить себе победу. Вся эта двуличность, все эти уловки имели целью одно — обмануть старую женщину, жертву холокоста. Какую игру затеял Майкл? Мара предполагала, что святой Петр, упомянутый в электронной переписке Майкла, был тем самым святым с эскизов в его офисе, но что именно охранял святой Петр? Это ей предстояло выяснить.

Мара спрятала распечатки в сумку и направилась на встречу с Софией. Она так крепко сжимала ремень сумки, что на ладони остались рубцы. Мара шла по Третьей авеню, и двери многочисленных баров напоминали ей о желании утопить в вине все чувства, начавшие пробуждаться после ночной анестезии, — и уязвленную гордость, и гнев на Майкла, и опустошение, и боль в сердце. Она попыталась сосредоточиться на тайне святого Петра, на практических шагах, которые она могла бы предпринять, чтобы хоть как-то исправить положение, но все время возвращалась к тому факту, что явилась невольным помощником Майкла.

Мара вошла в ресторан и опустилась в глубокое кожаное кресло в своем излюбленном уголке за перегородкой. Она заказала большую чашку кофе, хотя ей отчаянно хотелось выпить греческого вина, и принялась ждать Софию. Она следила за стрелками часов, в душе нарастало беспокойство. Угораздило же Софию опоздать именно сейчас.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Мара увидела, как София вывернула из-за угла и направилась к ресторану. Мара облегченно вздохнула. Подруга вошла в зал, и Мара поднялась, чтобы обнять ее и чмокнуть в щеку. Они уселись напротив друг друга, и Маре показалось, будто вчерашний день ей приснился. Быть может, ей все-таки удастся вернуться в реальность, пусть даже самую неприглядную, и забыть обо всем. Но сначала, разумеется, нужно вычеркнуть из жизни Майкла.

— Итак, что происходит? По телефону ты говорила очень таинственно.

Мара ударилась в слезы.

София протянула к ней руки, пытаясь успокоить, но Мара оттолкнула их и метнулась в дамскую комнату. Там, в прохладном кафельном углу, она опустилась на корточки и разрыдалась, уже не сдерживая себя. Она плакала из-за обмана Майкла, сделавшего ее соучастницей, из-за того, что они причинили вред Хильде Баум и всем остальным людям схожей судьбы, из-за собственного эгоизма, что в такую минуту она еще может думать о Майкле, после того как натворила столько дел.

Отдышавшись немного, Мара смочила ладони холодной водой и прижала к глазам. Потом убрала непослушные пряди за уши и вернулась в зал, стараясь держаться уверенно, даже изобразила подобие улыбки. Но София оказалась не так проста.

— Не старайся, Мара, ты меня не проведешь своей улыбочкой. Что, черт возьми, случилось? — София была готова растерзать любого, кто довел ее верную подругу до слез.

Мара потянулась к сумке и разложила перед Софией улики.

Нью-Йорк, наши дни

На следующий день Мара явилась в «Бизли». Она неспешно подходила к дежурной на входе, чувствуя, что с каждым шагом сердце бьется все быстрее. Она специально помахала Ларри и широко улыбнулась.

— Здравствуйте. Могу я чем-то помочь? — проворковала со своего места дежурная.

Мара приходила в «Бизли» несчетное количество раз, но эта служащая всегда вела себя так, как будто видела ее впервые.

— Да, меня зовут Мара Койн. Я договорилась, что заберу кое-что из кабинета Майкла Рорка.

— Понятно. Я только созвонюсь с его помощницей.

Последовала бесконечно долгая пауза. По спине Мары ручьем потек пот. Еще никогда она так не радовалась, что одета в черное.

— Мисс Койн, помощница мистера Рорка говорит, что в его календаре не отмечена встреча с вами, к тому же он сейчас в отъезде, за границей, — сообщила дежурная, закрыв ладонью телефонную трубку.

Мара воззвала к небесам, чтобы голос ее не дрогнул.

— Я знаю, — как можно более высокомерно ответила она. — Майкл оставил для меня кое-какие документы, чтобы я могла проглядеть их в его отсутствие.