– И конечно, без ее согласия мы не можем обращаться в полицию… Ой, кто это?

Раздался резкий, властный стук в дверь. Не успела миссис Хаббард раздраженно крикнуть: «Войдите!» – как в дверь опять постучали, и на пороге вырос суровый Колин Макнаб с трубкой в зубах.

Вытащив трубку изо рта и прикрыв за собой дверь, он сказал:

– Извините, но мне очень нужно поговорить с вами, месье Пуаро.

– Со мной? – невинно воззрился на него Пуаро.

– Да-да, с вами, – мрачно подтвердил Колин.

Он взял стул и уселся напротив Эркюля Пуаро.

– Вы прочитали нам сегодня любопытную лекцию, – снисходительно начал он. – И я не отрицаю, что вы – человек опытный, так сказать, собаку съевший на этом деле. Однако простите меня, но ваши методы и идеи давно устарели.

– Колин! Колин! – зардевшись, воскликнула миссис Хаббард. – Вы удивительно бестактны.

– Я не собираюсь никого обижать, мне просто хочется поговорить откровенно. Ваш кругозор, месье Пуаро, ограничивается лишь «преступлением и наказанием».

– По-моему, это вполне естественный ход событий, – возразил Пуаро.

– Вы узко понимаете юриспруденцию… более того, сами ваши законы давно устарели. Сейчас даже юристы не могут не считаться с новыми, современными теориями о мотивах преступления. Нет ничего важнее мотивов, месье Пуаро.

– Но позвольте, – воскликнул Пуаро, – в таком случае я – сторонник той же концепции, выражаясь вашим современным научным языком!

– Тогда вы должны разобраться в причинах событий, происходящих у нас, чтобы понять, почему это случилось.

– Но я по-прежнему разделяю вашу точку зрения. Конечно, мотивы важнее всего.

– Ведь на все существуют свои причины, и, возможно, человек, совершающий тот или иной неблаговидный поступок, полностью себя оправдывает.

Тут миссис Хаббард не выдержала и с негодованием воскликнула:

– Что за чушь!

– Вы глубоко заблуждаетесь, – слегка повернулся к ней Колин. – Нужно учитывать психологическую подоплеку поступков.

– Психологическая дребедень! – отрезала миссис Хаббард. – Терпеть не могу эти глупости!

– Потому что вы ничего не знаете о психологии, – сурово ответствовал Колин и вновь обратился к Пуаро: – Данные проблемы меня чрезвычайно интересуют. Я сейчас стажируюсь на кафедре психологии и психиатрии. Мы анализируем самые сложные, парадоксальные случаи, и уверяю вас, месье Пуаро, что невозможно подходить к преступнику только с мерками первородного греха или сознательного нарушения законов страны. Надо понять, в чем корень зла, если вы действительно хотите наставлять молодых преступников на путь истинный. Таких теорий в ваше время не было, и наверняка вам сложно их принять.

– Воровство все равно остается воровством, как его ни объясняй, – упрямо сказала миссис Хаббард.

Колин раздраженно нахмурился. Пуаро терпеливо произнес:

– Мои взгляды, несомненно, устарели, но я охотно вас выслушаю, мистер Макнаб.

Колин был приятно удивлен.

– Это вы хорошо сказали, месье Пуаро. Значит, так: я постараюсь вам объяснить как можно проще.

– Благодарю, – кротко сказал Пуаро.

– Удобнее всего начать с туфель, которые вы вернули сегодня Салли Финч. Как вы помните, была украдена одна туфля. Всего одна.

– Да, и помнится, меня это поразило, – сказал Пуаро.

Колин Макнаб подался вперед, его красивое, но холодное лицо оживилось.

– Но истинный смысл происходящего, конечно же, ускользнул от вас! А ведь история с туфелькой – превосходная, наглядная иллюстрация современных теорий. Мы имеем дело с ярко выраженным «комплексом Золушки». Вам, вероятно, знакома сказка о Золушке?

– Лишь во французском варианте.

– Золушка, бесплатная поденщица, сидит у очага; ее сестры, разодетые в пух и прах, собираются на бал в королевский дворец. Фея, крестная Золушки, тоже отправляет девушку на бал. Когда часы бьют полночь, ее наряд превращается в лохмотья, и она поспешно убегает из дворца, теряя по дороге башмачок. Стало быть, мы имеем дело с человеком, который мысленно отождествляет себя с Золушкой (разумеется, подсознательно). Тут налицо и фрустрация [2] и зависть, и комплекс неполноценности. Девушка крадет туфельку. Почему?

– Девушка?

– Ну конечно! – укоризненно произнес Колин. – Это и дураку понятно.

– Ну, знаете, Колин! – воскликнула миссис Хаббард.

– Пожалуйста, продолжайте, – вежливо сказал Пуаро.

– Возможно, она и сама толком не знает, почему она это делает, но ее подсознательное желание вполне понятно. Она хочет быть принцессой, хочет, чтобы принц ее заметил и полюбил. Важно и то, что она крадет туфельку у симпатичной девушки, которая как раз собирается на вечеринку. – Трубка Колина давно погасла; он помахивал ею, все больше воодушевляясь. – А теперь рассмотрим некоторые другие события. Девушка, как сорока, крадет безделушки, так или иначе связанные с понятием женской привлекательности: компактную пудру, губную помаду, серьги, браслет, кольцо. Любая из краж имеет двойную подоплеку. Девушка хочет, чтобы ее заметили. И даже наказали – такое желание нередко наблюдается у малолетних преступников. Это не воровство в обычном смысле слова. Такими людьми движет вовсе не жажда обогащения, а нечто иное. Из тех же самых побуждений богатые женщины, бывает, крадут в магазине вещи, которые они вполне могут купить.