Резкий, свистящий вздох:

— Введи его.

Комната была все та же, хотя мебели заметно прибавилось. На столе громоздились горы разных магических предметов — серебряные флаконы и фиалы, нефритовые ступки, перегонные устройства, котлы, чье холодное содержимое таинственно переливалось голубовато-зеленым светом. Теперь Драко видел комнату с нового ракурса — двое мужчин стояли к нему лицом и изучали пентаграмму, начертанную на полу. Стену позади них закрывали полки картами небес, тиглями, мини — домнами, урнами, с банками, в которых лежало что-то, напоминающее мумифицированные тряпки; там же были связки свечей и стоял атанор — алхимическая печь. Со стены на стол стекал гобелен: череп с проросшими в глазницах цветами и словами: «Убиваю тех, кого не удержать силой».

— Возможно, выйдет неправильное зеркало, мой Господин, — нетерпеливо произнес Люциус Малфой, искоса поглядывая на хозяина. Сегодня на нем была багровая с черным мантия — как и тогда, когда он ходил с Драко на охоту: «Этот цвет скрывает кровь», — говорил он.

— Зеркало будет правильным, — отрезал Вольдеморт.

Распахнулась дверь, и в комнату вошел Червехвост, неся небольшое серебряное зеркало удивительно красивой работы. Бронзовые витые ручки, рама, украшенная стилизованными изображениями вихрей и птиц, — все это напомнило Драко рисунок на узорчатых гриффиндорских ножнах.

Червехвост преклонил колени и, опустив голову, подполз к Темному Лорду, тот вытянул вперед бледную руку и принял у него зеркало. Со своего места Драко видел, как Вольдеморт поднял его и взглянул на свое злобное отражение. Потом разжал руку, и зеркало медленно приподнялось и повисло в воздухе прямо перед Темным Лордом, словно примагниченное.

— Speculum, speculum, Dei gratia, — произнес Вольдеморт, и оно откликнулось:

— Volente deo. Audio.

Темный Лорд был явно доволен:

— Найди Наследника.

Отражение исчезло, поверхность помутнела, словно синие вихри вырвались из его неведомых глубин, а когда туман рассеялся, Драко увидел узкий коридор, а в нем — себя. С этого угла видеть свое отражение было до невозможности странно. Тот Драко завернул за угол, прошел через незнакомые двери и очутился на крепостной стене, украшенной какой-то до боли знакомой каменной резьбой.

— Господин, — нарушил тишину Люциус, — что вы видите?

— Я смотрю на твоего сына, — голос Вольдеморта был холоден и струился, как змеиное тело. — Я слежу за ним в зеркале. Оно настроено на его поиск. Я его сейчас вижу. Он несет Оружие Истинной Смерти. Ты знаешь, что это?

— Да, знаю. Terminus Est. — Оно у него с лета.

— Он может его использовать?

— Да, — в голове Люциуса зазвучало удовлетворение. — Я дал ему указания.

Вольдеморт поднял зеркало повыше:

— А он красивый, твой сын…

— Вы же сами велели сделать его таким, Господин, — встревоженно заметил Люциус.

— Да… С такой красотой и харизмой получаются отличные лидеры… Люди мечтают следовать за ними, смотреть на мир их глазами. Я тоже был когда-то красив…

— Да, конечно, — еще более встревоженно произнес Люциус.

— А Люцифер был самым красивым господним ангелом…

Люциус молчал. Бледный Червехвост с отсутствующим видом смотрел в пол. Вольдеморт медленно опустил зеркало.

— Ты читал Библию, Люциус?

— Мастер я был бы…

— Скорее всего нет… Это было необходимым занятием в том маггловском приюте, где я вырос… — Темный Лорд поднял руку и коснулся лица Драко в зеркале. — И Бог так ненавидел своего сына, что отдал его этому миру.

— Любил, — неожиданно произнес Червехвост.

— Что это?

— Цитата… — взволнованно и невнятно объяснил Червехвост. — И Господь так любил этот мир, что отдал ему своего сына…

— Ты считаешь, что можешь поправлять меня, Червехвост?…

— Н-нет… нет, мой Хозяин…

— Я тоже так думаю…

— Малфой! Эй, Малфой!

Драко словно облили ледяной водой. Продрав глаза, он убедился, что находится все в той же комнате, и первое, что он увидел, было раздосадованное лицо Рона Уизли. — Малфой, ты что — не слушаешь?

— Ты же сам заявил, что если я что-нибудь скажу, то снимешь двадцать очков со Слизерина, — смиренно напомнил Драко.