— Твоя война закончилась, дорогая племянница.

Силла

Время остановило свой бег для нас. Из замка, по мимо магов и меня исчезли все. Мы бродили в поисках живых существ по пустому замку, а потом бросили это дело и разбрелись по комнатам. Четверо магов, присланных Ковеном, оживленно беседовали с Олегом. Серафима смотрела на это действо с плохо скрываемым обожанием. Приятно-таки посмотреть, как наслаждается подруга тем, как ейная любовь носы утирает гигантам магии с дипломами! Но я вышла. Пусть детки развлекаются.

А на балконе меня поджидал Феод, куря свою трубку с самым настоящим табаком. Нервничает, значит.

— Дай закурить.

— Мала еще!

Мы стояли на высоте десятков метров. Но уже через два метра ничего невозможно было разглядеть. Туман окутал нас плотным покрывалом.

— Как думаешь, что происходит?

Феод пыхнул облако дыма, застрявшее над нашими головами. Ни малейшего сквознячка. Тишь да гладь. Как в банке закупоренной.

— Не знаю, доча, не знаю.

Дочей Феод называл меня реже, чем курил. Значит, вааще волнуется. Значит, знает, но молчит. Вот так всегда, он предпочитает плохие новости держать в тайне до конца. А вдруг ситуация сама изменится?

— Откуда в Виторе столько силы? Он ведь не способнее тебя. Даже со мной сегодняшней ему не справиться? Феод, откуда такая силища в этом паразите?

Ненависть опять всплыла, застряла в горле рыбной костью. Ни протолкнуть ее дальше, ни вынуть. Я бы ее просто переломила. Если бы была способна на это.

Феод достал еще одну трубку, длинную, так выжженную рунами, что на ней живого места не осталось. Вспомнил, поди, что бросает курить. Эту трубку я помнила с детства, трубка — артефакт, раскуривается без табака, а эффект тот же. Даже на легкие. Логику перемены трубки я даже не пыталась проследить. Рыжеволосый маг отошел от бордюр, откинулся на каменную кладку стены, что еще хранила тепло, впитанное от Солнца. Волосы его стояли дыбом и, по сути, мало чем он сейчас отличался от безумца. Только глаза мага были, как океан спокойствия, словно ничего апокалипсического и не происходило.

— Ты знаешь, что есть суть человека и мага?

Я почувствовала себя не выучившей домашнее задание школьницей от этого строгого голоса. По данному вопросу всегда ходила куча теорий, маги не переставали писать диссертации, опровергать чьи-то аксиомы. Поэтому я никогда и не парилась, запоминая эту информацию. Магия со мной ладит, да и ладно. Феод придерживался собственной точки зрения.

— Забыла! Двоечница Вы, Императрица! И если бы ты была моей родной дочерью, то получила бы по своей филейной части, как Серафима когда-то.

Не смотря на то, что я знала, что все это лишь пустые угрозы, все же возблагодарила Светило, что Феод мне всего-навсего опекун. Сейчас ни в чем нельзя быть уверенным, скоро конец света (тьфу, тьфу, тьфу!) может он и решил оторваться напоследок.

— Что есть сила эмоций? Чувства — самая сильная магия. И нет разницы между положительными и отрицательными. Сами по себе они уже, как боевой пульсар, готовый разорваться в любой момент. Человек чувствует, но ему даже в голову не приходит с помощью этих импульсов творить или хотя бы развивать их. Маг обладает способностью вызывать прототип подобного эмоционального состояния искусственно. Либо подключается к своей стихии, которая связана с Источниками Магии, черпает силы через нее. В общем, возможностей не так уж и мало. — Феод опять пыхнул, скрестил ноги перед собой, вздохнул. — А представь мага, который мало того вызывает этот прототип, но и сам испытывает настолько сильные эмоции, что они подобны магическому концентрату. Витор давно пуст, как маг, питается чужой энергией, как падальщик. Но в нем с появлением Лисы открылась такая злоба и ненависть, что ему и законы Природы — матери нипочем. Перевернет мир с ног на голову и не почувствует этого. Сейчас он очень опасен. Самое неприятное, что он обыкновенный псих и его действий не предугадаешь. Вот тебе и результат больного ума.

Феод махнул рукой в никуда. А что уточнять? И так все понятно: небо затянуто низко бегущими тучами, как в мешке. Мешок периодически освещает сетка молний (Лисса называет это природным электричеством). Воздух загустел и съежился, как в комнате не проветриваемой месяцами. Атмосфера накалялась подавленным состоянием лично моим, ну, и всех, кто здесь застрял.

— И чего делать-то?

— Ждать. А что ты можешь сделать? Кстати, Лисса не объявилась?

— Нет.

— Вот еще одно горе на мою голову. Одна была — справиться не мог, так еще и вторая подвалила.

Я положила голову магу на плечо.

— Все равно ты нас любишь!

— Приходится. Куда от вас денешься?

— А никуда деваться и не надо.

Мы на том молча и порешили. Ждать, так ждать. Ожидание — самая противная штука. Особенно, когда внешне ничего не происходит, но знаешь, что за спиной кто-то неприятный шевелится. Вообще, было такое впечатление, что кусок земли вместе с нами вырвали и посадили в ящик. Изоляция стопроцентная, никакого просвета. Что этому родственничку опять в голову пришло?

И все же не покидала уверенность, что все как-то само собой разрешиться и не улетим мы все к Зоду на кулички. Как он там поживает, предсказатель непутевый?

Нашего предшественника я встретила в Пустыне. Он меня спас, сама бы я вряд ли выбралась. В любом случае, я в этом сомневаюсь. Трудно выжить, если у тебя переломаны руки-ноги и горло распухло от жажды. Уж и не знаю, как Пустыню прошла Лисса, но про свой позор я никому не рассказывала. Зод посоветовал не распространяться об этом. Зачем пошатывать веру народа в императрицу? Я бы тоже не хотела знать, что происходило с отцом во время испытания. Песок, песок, песок. На сколько глаз хватает, кругом песок и безнадега.