Шрифт:
— Милый, ты что-то уже видел?
Ласковый, словно вкрадчивый голос раздался в напряженной тишине комнаты. Сергей Викторович испуганно оглянулся. В комнате никого, кроме него и Славки. Сын сидит спокойно. Значит, просто почудилось…
— Мужчины, ужинать!
Веселое Маринкино личико на секунду мелькнуло в дверях зала. Сергей Викторович поспешно отложил картинку в сторону, повернулся к сыну:
— Пойдём сынок!
Славка, кажется, его не услышал. Он сосредоточенно вглядывался в лист бумаги, лежащий перед ним. Его тонкие, по-детски розовые губы что-то шепчут.
— Что?
Сергей Викторович прислушался. Что-то похожее на дыхание тяжелобольного, или шипение змеи…
— Ин-ин-ин…ин-инна…ин-на…
Сергей Викторович вдруг почувствовал, как сердце его пронзила резкая боль.
— Ты не должен этого делать, сын! — произнёс он спокойно, и опустил раскрытую ладонь на пёструю глянцевую бумагу.
Он смотрел на своего сына, и думал о том, каких усилий ему стоило проявить это спокойствие. Сколько энергии потребовалось, что-бы мысленно обуздать то зло, что рвалось наружу, лезло, выпирало, вырывалось из его тела, размыкало его губы, раздирая его на мелкие частички. Он узнал то, чего не должен был узнать. Он узнал эти злые стеклянные глаза с тёмным омутом бездонной пропасти. Чужие глаза в глазах своего сына!
— Алёна, я увидел тебя! Не стоит продолжать игру!
Тонкие губы мальчика вдруг скривились в злой усмешке, глаза его закатились, он побледнел и стал падать на руки отца. Славку била мелкая дрожь, когда в зал заскочила Маринка. Всплеснув руками, она стала что-то причитать над сыном тонким визгливым голосом, пока Сергей Викторович не прикрикнул на неё. Вдвоём они перенесли сына на диван, и теперь сидели рядом, тесно прижавшись, друг к другу. Славка спал, и улыбался во сне.
— Как я испугалась, если бы ты знал! — чуть слышно прошептала Маринка, вглядываясь в лицо спящего ребёнка.
— Я знаю! Как- никак я врач! — произнёс Сергей Викторович и тут-же усмехнулся:
— Страх — это плохо, но иногда он нужен…
— Зачем? — произнесла женщина, судорожно всхлипывая.
— Что-бы почувствовать себя человеком. Ибо где кончается страх, там начинается безумие…
— Ты говоришь непонятно, как все доктора. — вздохнула женщина, прикрывая глаза.
— Нет, я говорю как человек, испытавший воочию этот страх. Страх и ужас потери любимых, родных или…
Тут мужчина запнулся, закашлялся, но всё равно закончил фразу, с усилием делая выдох:
— Один-н-н-ночество — это действительно страшно!
Он обнял женщину за плечи, заглянул ей в глаза, улыбнулся и произнёс:
— Я верю, одиночество нам не грозит!
Женщина засмеялась весело, чем слегка потревожила сон своего сына. Мальчик вытянул ногу, повернулся на бок и опять замер. Его белокурые волосы упали на лоб, прикрывая маленькую упрямую полоску-морщинку, длинные ресницы отбрасывали лёгкие тени на его пухлую щёку. Мальчик спал, но его тонкие, по-детски розовые губы, всё равно улыбались!
Хотите верьте, хотите нет, но он был похож на своего отца, и даже очень похож!
Доктор Апрель.
Часть вторая
— Здравствуйте, мой дорогой доктор Апрель!
Вероятно, Вы будете удивлены этим посланием, но поверьте, именно сегодня я вновь увидела Вас. Вы отрешённо шли по улице, не обращая ни на кого внимания, не делая лишних движений, не проявляя эмоций. Вы шли прямо на меня, и мне пришлось поспешно отвернуться, что-бы Вы прошли мимо, не узнав меня. Но я была неловкой. Лоток с книгами каким-то немыслимым образом упал прямо на снег, а одна даже подкатилась к вашим ногам. Вы подняли эту книжечку, долго листали её и даже, кажется купили. Пока Вы рассчитывались за книгу, мне удалось скрыться, хотя рыжая продавщица уже тянулась к моей шее… Кажется, Вы опять спасли меня!
Слишком поздно мне показалось, что её руки и тонкие пальцы похожи на живых извивающихся змей. Неужели она прилетела с созвездия Змей? Но это не важно! Я не стала смотреть вам вслед, что-бы Вы не оглянулись, почувствовав мой взгляд. Вы уходили, а передо мной стояла высокая худая торговка с обезображенным плоским носом.
Странно, но сейчас мне уже кажется, такие индивиды прилетают именно с созведия Кошек. Смешно, но я гадаю как девчонка…
А может, это след острого предмета, или какой-то несчастный случай так изуродовал эту женщину. Нет, я не стала определять в тот момент накал страстей и эмоций. Я была не готова к анализу, а глаза торговки были скрыты очками, хотя я чувствовала её интерес…