Потом его спутница тронула его за руку, они выбрались из толпы, и по дорогам, уже хорошо ему знакомым, машина помчала их в город, в гостиницу на склоне горы, где для них были заказаны номера.

Сейчас они вышли из гостиницы и по хорошо протоптанной тропинке направились вверх по склону горы. Присев передохнуть, они некоторое время молчали. Потом Стэффорд Най снова произнес:

– Игральные карты.

Минут пять они молча смотрели вниз на долину, потом Рената спросила:

– Ну что?

– О чем вы?

– Что вы думаете о том, что я вам показала?

– Неубедительно.

Он услышал ее вздох, глубокий и неожиданный.

– Я так на это надеялась.

– Ведь это же все не настоящее, правда? Это просто гигантское шоу, которое поставил какой-то режиссер или, может быть, целая группа режиссеров. Эта ужасная женщина наняла режиссера и заплатила ему, хоть мы его и не видели. Тот, кого мы видели, – ведущий актер.

– И что вы о нем думаете?

– Он тоже не настоящий, – ответил Стэффорд Най, – он просто актер, первоклассный актер, играющий великолепно поставленную роль.

То, что он услышал в ответ, его удивило: Рената смеялась. Потом она поднялась на ноги, лицо ее было взволнованным, счастливым и в то же время немного ироничным.

– Я знала, – сказала она, – я знала, что вы поймете! Я знала, что у вас не выбить почву из-под ног. Вы ведь всегда разбирались во всем, с чем сталкивались в жизни? Вы различали обман и видели все и всех такими, какие они есть на самом деле. Чтобы понять, какую роль тебе предназначили, вовсе нет нужды ехать в Стрэтфорд и смотреть пьесы Шекспира: королям и великим нужен шут, королевский шут, который говорит королю правду, здраво рассуждает и высмеивает то, во что верят и чем обманываются другие.

– Так вот, значит, кто я? Придворный шут?

– Разве вы сами этого не чувствуете? Это именно то, что нам нужно. Вы говорили про игральные карты, про отлично поставленное, великолепное шоу, и вы как нельзя более правы! Но люди доверчивы, что-то им кажется чудесным, или дьявольским, или страшно важным. Конечно, это все не так, просто нужно придумать, как показать людям, что все это абсолютная чушь, просто полная ерунда! Именно этим мы с вами и займемся.

– Вы считаете, что мы сможем разоблачить это надувательство?

– Это кажется крайне маловероятным, я согласна. Но знаете, стоит только людям увидеть, что это не настоящее, что их просто здорово надули, и тогда…

– Вы предлагаете прочитать им лекцию о здравом смысле?

– Конечно нет, никто ведь и слушать не станет, вы согласны?

– Во всяком случае, не сейчас.

– Нет. Нам придется представить им свидетельства и факты…

– А они у нас есть?

– Есть. Это то, что я везла с собой через Франкфурт и что вы помогли мне доставить в Англию в целости и сохранности.

– Я не понимаю…

– Потом поймете. Пока что нам нужно притворяться, что мы жаждем, просто умираем от желания примкнуть к толпе. Мы боготворим молодежь. Мы последователи и приверженцы Юного Зигфрида.

– Вы-то, без сомнения, с этой ролью справитесь, но в себе я не уверен. Мне никогда не удавалось удачно изобразить поклонника чего бы то ни было. Королевские шуты этого не умеют, они горазды развенчивать. Сейчас это никому не придется по вкусу, не правда ли?

– Безусловно. Нет, сейчас вам нельзя показывать эту сторону своего характера, за исключением, конечно же, тех случаев, когда речь зайдет о ваших начальниках, политиках и дипломатах, о министерстве иностранных дел, о государственном и общественном устройстве и прочих вещах: тут вы можете предстать раздраженным, злобным, остроумным и немного жестоким.

– И все же мне не ясна моя роль в этом крестовом походе.

– Эта история стара как мир, она всем понятна, и ваша роль вполне естественна: вас недооценили в прошлом, но Юный Зигфрид и все, за что он борется, дают вам надежду на вознаграждение. Вы готовы рассказать ему о вашей стране все, что он захочет, а он за это пообещает вам власть в этой стране, когда наступят светлые дни.

– Это в самом деле всемирное движение?

– Конечно! Сродни урагану с женскими именами – Флора или Крошка Энни. Они зарождаются на юге, на севере, на западе или на востоке, появляясь ниоткуда и уничтожая все на своем пути. Именно этого и жаждут все эти люди – в Европе, в Азии и Америке, может быть, даже в Африке, хотя энтузиазм там не столь велик: они слишком недавно познакомились с властью, трудом и прочими вещами. О да, это действительно всемирное движение, которым управляют молодые и жизненная сила молодых. У них нет знаний и нет опыта, но есть мечта и энергия, и есть финансовая поддержка, к ним текут целые реки денег. Им наскучил материализм, поэтому они захотели какого-то другого учения и получили его, но оно основано на ненависти и поэтому не имеет будущего. Разве вы не помните, как в 1919 году все с восторгом утверждали, что мир спасет коммунизм, что марксистская доктрина создаст рай на земле? Провозглашалось столько благородных идей! Но с кем их претворять в жизнь? Да с теми же самыми людьми, которые вокруг вас. Можно создать новый мир, по крайней мере, так думают многие, но в этом новом мире останутся те же самые люди, и вести себя они будут точно так же, как прежде. В этом легко убедиться, обратившись к истории.

– Кому сейчас есть дело до истории?

– Никому. Все предпочитают пребывать в ожидании неведомого будущего. Когда-то казалось, что ответы на все вопросы даст наука, что идеи Фрейда о неподавляемом сексе решат проблемы человеческих несчастий, не будет больше людей с психическими отклонениями. Если бы тогда кто-нибудь возразил, заявив, что через пятьдесят лет клиники для умалишенных будут переполнены до отказа, никто бы ему не поверил.

Стэффорд Най перебил ее:

– Я хочу кое-что узнать.