К удивлению Лейзенби, ответил только адмирал:

– Не знаю, при чем тут адмиралтейство, это не совсем наше дело, но я дам тебе совет, Седрик. Если твоя жизнь тебе дорога, возьми свою трубку, прихвати побольше табаку и беги как можно дальше от района любой ядерной войны, которую ты собираешься начать. Улетай в Антарктиду или куда-нибудь еще, куда не скоро доберется радиация. Профессор Экштейн нас предупредил, а он знает, о чем говорит.

На этом совещание прервалось. Канцлер Германии вместе с премьер-министром, сэром Джорджем Пэкхемом, Гордоном Четвиндом и доктором Райхардтом отправились на ленч на Даунинг-стрит.

Адмирал Бланд, полковник Манроу, полковник Пайкавей и Генри Хоршем остались, чтобы обсудить все в несколько более свободных выражениях, чем позволяли себе в присутствии важных персон.

Первые высказывания были довольно бессвязными.

– Слава богу, что они забрали с собой Джорджа Пэкхема, – произнес полковник Пайкавей. – Вечно он волнуется, дергается, удивляется, подозревает… Иногда он действует мне на нервы.

– Адмирал, вам следовало бы поехать с ними, – заметил полковник Манроу. – Вряд ли Гордон Четвинд или Джордж Пэкхем смогут отговорить нашего Седрика от поездки к русским, китайцам, эфиопам, аргентинцам или к кому еще черт его занесет.

– Мне нужно кое-что прощупать, – сердито заявил адмирал. – Съезжу-ка я в деревню навестить старого друга. – С некоторым любопытством он посмотрел на полковника Пайкавея: – Эта история с Гитлером действительно была для вас неожиданностью?

Пайкавей покачал головой:

– Не совсем. Нам были известны слухи о появлении в Южной Америке Адольфа и о том, что там уже много лет развевается флаг со свастикой. Шансы на то, что это правда, – пятьдесят на пятьдесят. Кем бы ни был этот парень – сумасшедшим, самозванцем или настоящим, – он довольно скоро отдал концы. Об этом тоже ходят слухи, болтают разное: он не был таким уж подарком для своих сторонников.

– Вопрос о том, чье тело нашли в бункере, по-прежнему горячо обсуждается, – заметил Блант. – Никакой идентификации проведено не было, об этом позаботились русские.

Он встал, кивнул остальным и направился к двери.

– Наверное, доктор Райхардт знает правду, – задумчиво проговорил Манроу, – хоть и выражался уклончиво.

– А канцлер?

– Разумный мужчина, – проворчал адмирал, обернувшись. – Он вел свою страну, куда считал нужным, и тут вдруг эта молодежь затеяла свои шалости с цивилизованным миром – жаль! – Он кинул проницательный взгляд на полковника Манроу: – Как насчет золотоволосого чуда, сына Гитлера? Вы все о нем знаете?

– Не стоит беспокоиться, – неожиданно ответил полковник Пайкавей.

Адмирал отпустил дверную ручку и вернулся на свое место.

– Все это выдумки. У Гитлера никогда не было сына, – продолжал полковник Пайкавей.

– Но вы же не можете быть в этом уверены!

– Мы уверены. Франц-Иосиф, Юный Зигфрид, идолизированный вождь, – это мошенничество высшей пробы, самый обыкновенный самозванец. Он – сын аргентинского плотника и красивой блондинки немки, она пела в опере вторые партии, от нее-то он и унаследовал свою внешность и звенящий голос. Его выбрали среди множества других и тщательно готовили к роли, которую ему предстоит сыграть. В ранней юности он был профессиональным актером. На ноге у него выжгли клеймо в форме свастики, состряпанная о нем легенда полна романтических подробностей. С ним обращались как с будущим далай-ламой.

– И у вас есть доказательства?

– Исчерпывающие, – усмехнулся полковник Пайкавей. – Их добыл один из моих лучших агентов. Письменные показания, фотографии, подписанные заявления, включая одно от его матери, медицинское свидетельство о «возрасте» клейма, копия достоверного свидетельства о рождении Карла Агилероса и скрепленные подписями свидетелей показания о его полной идентичности с так называемым Францем-Иосифом. В общем, все, что нужно. Мой агент чудом ускользнул со всеми этими документами. За ним была организована погоня, и его схватили бы, но помог счастливый случай во Франкфурте.

– А где сейчас эти документы?

– Хранятся в надежном месте и ждут подходящего момента для громкого разоблачения этого первоклассного самозванца…

– Правительство об этом знает? А премьер-министр?

– Я никогда не сообщаю политикам всего, что знаю, до того момента, когда избежать этого уже нельзя или когда я уверен, что они сделают именно то, что от них требуется.

– Вы – старый дьявол, Пайкавей, – сказал полковник Манроу.

– Кому-то надо им быть, – печально вздохнул полковник Пайкавей.