– Посуда в таких случаях отличное средство, - замечаю я.
– Особенно для людей, которые не умеют плакать.

– Говорят, что Ворошилов – прирожденный телережиссер. А он, прежде всего, гений организации. Он людей режиссирует. Допустим, я горы своротила, у меня все в порядке, и я ужасно довольна собой. А он вдруг делает замечание и попадает, как в десятку, туда, где и в самом деле прокол. Мне уже хотелось самой себе поставить памятник, но, оказывается, есть-таки козявка. И именно в эту козявку он и ткнет пальцем. А ведь у него не одна я... Поразительная наблюдательность!

– Но спасибо-то говорит?

– Редко. Зато уж после этого три дня летаешь, как на крыльях.

– А как вы попали в "большую тройку"?

– Освободилось место редактора для работы с письмами и вопросами, вот и все. И вскоре я убедилась, что моя прежняя должность администратора по сравнению с новой, редакторской - просто детский сад. Когда я начала заниматься зрительскими вопросами, тут только и поняла, как мало знаю и помню. Мне к тому же особенно "повезло": в первый же месяц новой работы пришло восемьдесят тысяч писем - абсолютный рекорд!

– Как же вы управляетесь с таким потоком? Ведь мало прочесть все письма, мало отобрать лучшие - нужно еще проанализировать почту в целом.

– Мне помогают разборщики, есть у нас такая внештатная должность. Правда, найти подходящих людей - дело очень сложное. Для этого нужно самой посидеть на разборке. И я, прежде чем стать редактором, месяц разбирала почту. Читая первый мешок, то хохотала, как ненормальная, то впадала в уныние.

– Почему?

– Зная вопросы, которые разыгрывались в передачах, я была уверена, что в клуб "знатоков" пишут главным образом эрудиты, интеллектуалы.

А оказалось... Десятки лет наших людей развлекали всякие массовики-затейники. Отсюда и примитивнейшие вопросы, от которых просто челюсти сводит: "Как зовут Плюшкина?", "Какой самый крупный водопад в мире?", "Какое отчество у Татьяны Лариной?", "Сколько колонн у Большого театра?" Поразило меня и то, как много безграмотности в этой почте: невероятное количество грамматических ошибок, запятых во многих письмах нет вообще, о стиле уж и говорить не приходится. Вот вам и всеобщее среднее образование! А ведь среди наших корреспондентов немало людей и с высшим образованием... Правда, теперь стало приходить больше писем, отпечатанных на машинке, без единой ошибки, с тщательно расставленными знаками препинания. Это радует. Но у большинства нет ни малейшей культуры эпистолярного жанра: пишут на почтовых бланках, на клочках бумаги, пишут карандашом, жутким почерком...

– Мне кажется, из того, что вы рассказали, следует еще один вывод: как же мы не уважаем друг друга! Причем часто даже и не подозревая об этом.

– Не уважаем - еще что! Пусть простят меня дорогие пенсионеры, но как же некоторые из них терзают нас! Особенно ветераны войны. Мы относимся к ним с большим почтением, но это же не значит, что каждый их вопрос обязательно должен быть использован в игре. А бывает, и нередко, не включили в передачу вопрос - тут же летят протестующие письма на телевидение, затем в центральные газеты, в Министерство культуры и прочие высокие инстанции.

– Когда говорят о команде телезрителей, вероятно, все-таки имеется в виду другая часть вашей аудитории. Что это за люди?

– Люди, конечно, совсем разные, но что обращает на себя внимание - потрясающий энтузиазм. Иному человеку лень матери письмо написать, а тут он готов послать за тридевять земель тяжеленную посылку - и это при наших-то очередях на почтах! Вот столяр придумал вопрос: "Как нужно настилать доски для пола?" - и шлет ящик этих досок, чтобы нам не затрудняться. Шлет, не догадываясь, что, если уж мы живого бобра на передачу привезли, то доски для пола как-нибудь достанем... Однажды пришла здоровенная коробка, причем не очень тяжелая. Нам, конечно, интересно, что там. Сбежалась вся редакция. Вскрыли - и женщины чуть не попадали в обморок: в коробке лежит череп коровы! Для иллюстрации к вопросу: "Зачем корове рога?" А другой зритель прислал... кирпичи. Он каменщик, придумал вопрос насчет кладки... Едва дотащила.

– У вас что же, нет грузчиков?

– Какие грузчики? Да притом в редакции работают в основном женщины. Каждую неделю езжу в ближайшее к телецентру отделение связи и забираю сразу штук двадцать посылок.

– Говорят, у вас такая огромная почта потому, что все хотят что-то выиграть. Это верно?

– Желание выиграть свойственно людям. Думаю, однако, что уровень "Что? Где? Когда?" сегодня уже настолько высок, что многим важен не столько выигрыш, сколько сама возможность участвовать в острой интеллектуальной борьбе, испытать себя. "Знатоки" пользуются теперь такой популярностью, что люди присылают им - просто так, в подарок - и дорогие книги, и бутылки коньяка, и уральские самоцветы... Один телезритель хотел даже подарить целую библиотеку. С трудом отговорили.

– Прежде чем письма попадают в руки Ворошилова, они тщательно фильтруются. Вы уже упоминали о разборщиках. Расскажите о них подробнее.

– Это энтузиасты. Когда-то, на заре существования клуба "Что? Где? Когда?", их было много. Но с каждым годом найти таких людей становится все труднее.

– А в чем причина?

– Нужно разобрать тысячи писем, пока отыщешь крупицы оригинальных идей. Люди устают, раздражаются и, в конце концов, уходят. Вообще усталый и раздраженный человек крайне вреден в нашем деле. Его захлестывает поток писем, и он начинает плыть по течению, теряет остроту восприятия. Необходимо постоянное сопротивление этому потоку, чтобы не укачало. Изо дня в день, из месяца в месяц ты читаешь, читаешь, читаешь почту. И нередко наступает момент, когда человека заклинивает, и он просто перестает отличать оригинальные вопросы от стандартных. Иногда предлагает в работу целую гору, а в ней, увы, ничего заслуживающего внимания. Узнав об этом, сдается: "Больше не могу!" И мы честно отвечаем: "Спасибо, но больше и не надо".